Меню Закрыть

Пьер де мерон – 5 самых крутых объектов бюро «Херцог и де Мёрон», и почему им доверили реконструкцию Бадаевского завода

неутомимые труженики люкса • Имя • Дизайн • Интерьер+Дизайн

Архитекторы Herzog & De Meuron — Жак Херцог (р. 19.04.1950) и Пьер де Мерон (8.05.1950) — уроженцы Базеля и притцкеровские лауреаты 2001 года, проектируют люксовые кондоминиумы, сказочные, словно сплетенные из белых нитей или веток стадионы, фантастические музеи, выставочные центры и галереи.

По теме: Herzog & de Meuron реконструируют завод в Москве

Их амплуа — архитектура вне шаблонов с изумительным расчетом от объема до детали, их визитная карточка — изысканный и артистичный выбор материалов. Им нет равных в умении адаптировать исторические здания под современные функции, в том числе выставочные и музейные, и безупречно вписывать их в сложившуюся городскую среду.

Elbphilarmonie («Филармония на Эльбе»), Гамбург. 2016.

Повсюду они пытаются расслышать шепот genius loci. Им важен не «кулëр локаль» и архитектурная традиция: они пробуют уловить некую энергетическую индивидуальность места, в котором им предстоит строить.

Музей Unterlinden, Кольмар, Франция, 2016.

Во французском Кольмаре, Херцог и де Мерон реконструировали музейно-выставочный квартал Unterlinden, расположившийся по обе стороны городского канала и включающий теперь помимо надземных строений просторную подземную галерею. На одном берегу стоит доминиканский монастырь XIII века — главное здание музейного комплекса, на другом —  кроме здания старинных городских бань начала XX века, две новые постройки, пуристские и по-современному минималистичные, но при этом органично вписавшиеся благодаря приземистым формам и скатным крышам в средневековый исторический контекст.

Атриум в Школе управления имени Блаватника решен архитекторами как «форум». Пространство хорошо просматривается со всех ярусов здания.

В Оксфорде их авторству принадлежит Школа управления имени Блаватника. Современная постройка, как моток серпантина составленная из семи цилиндрических объемов с ленточным остеклением, тем не менее продолжает типологию зданий традиционных колледжей, которыми славится Оксфорд, и не диссонирует с исторической атмосферой городка. Херцог и де Мерон обыграли обязательный компонент — внутренний двор, где со времен Средневековья собирались школяры и профессура, — превратив его в расположенный в центре здания круглый форум.

Южный фасад комплекса Caixa Forum в Мадриде, 2008.

Творчество Херцога и Де Мерона как дерево: корнями глубоко в почве, в глубинах культурных традиций и архетипов, кроной — не только здесь и сейчас, но и высоко в небе, почти в визионерских футуристических образах и видениях. Но характерной чертой именно их случая является тот факт, что одно не может существовать без другого и возможно только в симбеозе. Привыкнув безбоязненно и свободно работать с историческими артефактами, архитекторы все чаще выступают в роли рестравраторов.

В Нью-Йорке под их руководством прошла реставрация Зала ветеранов в историческом здании Военного арсенала на территории Центрального парка. Роскошный неоготический интерьер, созданный  в конце XIX века Луисом К. Тиффани, предстал в  обновленном виде.

Главный фасад Центра современного искусства Schaulager, Мюнхенштайн, Базель, 2003.

В 2018 году бюро Жака Херцога и Пьера де Мерона (Herzog & de Meuron Architekten, HdeM) исполнилось 40 лет. За это время швейцарцы успели поработать над самой разной архитектурой — от гигантского стадиона до винодельни, опробовать десятки технологий и получить главные архитектурные премии, включая Притцкеровскую.

«Часто спрашивают, что для нас значит Притцкеровская премия. Ну что ж — эта знаменитая награда, действительно, очень помогает, особенно молодым. Всякому лестно получить высокую оценку, другой вопрос — нужна ли она. На мой взгляд, ни одна награда не является необходимостью. Понимаете, тут, как в школе: если учитель говорит, что ты хорошо выполнил задание и вообще молодец, это, безусловно, повышает твою самооценку. Но совсем другое дело, когда ты архитектор и тебе шестьдесят или семьдесят лет, и тебя награждают. Допустим, ты убеленный сединами актер и вдруг получаешь «Оскар», — это тоже приятно, конечно…, но совершенно не существенно для твоего выживания!» — уверяет Жак Херцог.

Университет в Сколково. Россия.

Впрочем, в год вручения знаменательной награды обоим архитекторам исполнилось только по 51 году — для профессии, где молодым перестают называть не раньше, чем после 45, возраст начала зрелости.

Широко известным дуэт стал отнюдь не благодаря награде, а после открытия в 2000-м галереи Tate Modern. Самый посещаемый музей в мире расположился в здании бывшей электростанции Бенксайд на берегу Темзы. Херцог и де Мерон снабдили огромный краснокирпичный корпус с высокой трубой стеклянной надстройкой и превратили его в современное выставочное пространство.

Новый корпус галереи Tate Modern в Лондоне. 2000.

С тех пор здания для экспонирования искусства стали  особым сюжетом в их творческой биографии. Многие из них, как например мадридский арт-центр Caixa Forum (2008) базельский Museum der Kulturen (2010), буквально прорастают на основе старинных зданий, другие, как Музей Де Янга (2005) в Сан-Франциско или VitraHaus (2009) на кампусе Vitra в Вайле-на-Рейне, возведены с нуля, а некоторые, как Parrish Art Museum (2012) на Лонг Айленде, вообще выстроены в чистом поле.

Выставочный комплекс Messe Basel, 2014.

Дуэт HdeM умеет срежиссировать неожиданные эффекты, подарить нам незабываемый опыт и нетривиальные переживания. Именно к ним обращаются, когда город или частный инвестор готов потратить время и деньги на эстетический эксперимент. Новым лендмарком Базеля стал облицованный рельефными алюминиевыми панелями эффектный выставочный павильон Messe Basel, где проходят знаменитый ювелирный форум Baselworld и ярмарка современного арта Art Basel. Открытый в 2014-м, он заменил два старых павильона.

Messe Basel. Ажурная металлическая сетка обрамляет всю постройку.

Яркими, врезающимися в память лендмарками становятся и спроектированные HdeM стадионы, к которым у дуэта особенно трепетные чувства: Жак Херцог — давний футбольный болельщик и игрок-любитель. В 2005-м в Мюнхене открыли Allianz Arena: корпус стадиона покрыт надувными модулями из светопрозрачной термоизолирующей полимерной пленки. Они меняют цвет в зависимости от того, какая команда играет. В 2008-м весь мир облетели фото потрясающего воображение «Птичьего гнезда», построенного к пекинской Олимпиаде.

«Птичье гнездо» — олимпийский стадион в Пекине, 2008.

Роман Абрамович пригласил Херцога и де Мерона в проект реконструкции домашней арены футбольного клуба «Челси», и те придумали, как увеличить его вместимость почти на 20 тысяч мест (до 60 тысяч), и спроектировали восхительную филигранную оболочку из тонких краснокирпичных неоготических полуарок. Херцог и де Мерон окружили чашу арены 900 тонкими колоннами, которые придали сооружению удивительную хрупкость и лиричность.

Новая арена стадиона «Челси». Проект 2015 года.

Их кредо — никогда не повторяться. Каждый заказ уникален и достоин особого образа, метода, а иногда и инновации. «Я думаю, архитектор должен разнообразить то, чем он занимается. Это как с мускулами: тренировать надо все группы мышц — важны и большие, и маленькие мышцы, только так и можно сохранять гибкость и активность, — говорит Херцог.  —  Если ты все время делаешь одно и то же, ты становишься экспертом и специалистом, но ты слепнешь при этом. Мы, например, меньше всего любим делать частное жилье, но несмотря на это мы считаем важным браться за заказы самых разных типов».

Небоскреб 56 Leonard St. Нью-Йорк. Проект 2017 года.Интерьер Tai Kwun в Гонконге. Бывший полицейский штаб реконструирован в новый арт-центр. 2018.

В портфолио Херцога и де Мерона, действительно, немало объектов коммерческой и жилой недвижимости. Прекрасные архитектурные образы, например, они создали для модного дома Prada. Бутик Prada (2003) в токийском квартале люксового ритейла Аойама похож на хрустальную вазу со множеством сверкающих граней. В 2015-м ровно напротив открылся бутик Miu Miu — в виде гладкой позолоченной изнутри серебряной коробки со слегка приоткрытой крышкой.

Музей культур в Базеле (Museum der Kulturen), 2010.

Облик зданий, спроектированных HdeM, определяют не только выразительные формы, но и в не меньшей степени артистичные материалы, поверхности, с невиданно чувственной, характерной фактурой.  Мадридский Caixa Forum удивляет красно-ржавой чугунной отделкой верхних этажей. Новый корпус Walker Art Center (2005) в Миннеаполисе — словно сотканной из мятой серебряной ткани алюминиевой облицовкой.

Здание музея Де Янга (De Young) в Сан-Франциско, 2005.

Музей Де Янга (2005) в Сан-Франциско полностью облицован перфорированными панелями из подернутой зеленоватой патиной меди. Стены базельского музея-хранилища Schaulager (2003) покрывают необычные плиты из бетона, перемешанного с местным гравием, от которых так и веет первобытной архаикой. А крыша Музея культур (Museum der Kulturen), облицованная глянцевыми керамическими шестиугольниками, кажется сделанной из кристаллов каменного угля.

Павильон для Serpentine Gallery, 2012.

Для придания объекту большей артистичности Херцог и де Мерон часто приглашают к работе над концепцией современных художников. Проектировать здание исследовательского центра фармацевтической компании Roche в Базеле им помогал швейцарский концептуалист Реми Цаугг. Автор абстрактных мультиколорных полотен Адриан Шисс участвовал в создании зданий на кампусе страхового общества Helvetia в Сен Галлене. Деятель видео-арта Майкл Крейг-Мартин помогал им подбирать цвета поликарбонатной оболочки хореографического центра имени Лабана в Лондоне, за который бюро HdeM получило главную британскую архитектурную награду — премию Стерлинга. В 2012 году HdeM вместе с китайским художником Ай Вейвеем рефлексировали на тему археологии во временном павильоне, построенном для галереи Serpentine.

Экспериментальная инсталляция, бюро HdeM совместно с китайским художником Ай Вейвеем на XI Биеннале архитектуры в Венеции, 2008.

Они продолжают строить культурные институции. В кампусе Vitra открылся еще один спроектированный ими выставочный зал Schaudepot. Завершена Гамбургская филармония — ажурная стеклянная структура, надстроенная над красно-кирпичным портовым складом у самой воды, похожа на входящий в гавань сказочный корабль. Выстроен второй корпус галереи Тейт Модерн — рядом со старым зданием музея выросла невероятная кирпичная пирамида, словно закручивающаяся вокруг своей оси. Построен университет в Сколково. 

«Продолжать работать — это вызов, — говорит Херцог. — Но и наслаждение, а значит… не ноша, нет, но вызов, который побуждает нас идти дальше. Исследовать, чем архитектура станет в будущем: я хочу это понять. Правда, идей пока мало, скорее, шутки. Но даже если бы они у меня были, я бы не рассказывал вам о них, потому что нам начнут подражать!» А потом добавляет уже серьезно: «Я думаю, архитектуру важно оценивать с гуманитарной точки зрения. Если проектируя, вы думаете только о красивой форме и об эстетическом удовольствии, это абсурд! Здание можно считать настолько удавшимся, насколько оно заполняемо людьми».

www.interior.ru

Что нужно знать об архитекторах Herzog & de Meuron

Королевский институт британских архитекторов (RIBA) «за вклад в теорию и практику архитектуры» присудил ежегодную премию RIBA Jencks Awards швейцарскому архитектурному бюро Herzog & de Meuron. Вспоминаем, как познакомились Херцог и де Мёрон, присматриваемся к архитектурному почерку их зданий и узнаем, в чём архитектура похожа на айкидо.

Творческий союз Пьера де Мёрона и Жака Херцога сформировался вполне закономерно: оба родились (с разницей в месяц) в 1950-м году в швейцарском Базеле и жили в нескольких кварталах друг от друга. По их рассказам, впервые встретились в возрасте 7 лет, правда, разговаривали на разных языках: Пьер — на французском, а Жак — на швейцарском диалекте.

После школы оба отучились на факультете архитектуры в Швейцарском Федеральном политехническом институте в Цюрихе. После вместе стажировались у итальянского архитектора Альдо Росси (лауреата Прицкеровской премии 1990-го), который, с их слов, во многом повлиял на их творчество. Через три года после диплома, в 1978-м, друзья открыли собственное архитектурное бюро в Базеле. Сегодня офисы Herzog & de Meuron, помимо Базеля, располагаются в Гамбурге, Гонконге, Лондоне, Мадриде и Нью-Йорке. С 1994-го оба архитектора — профессоры Гарвардского университета.

Пьер де Мёрон: «Сильные черты Жака являются моими слабостями – и наоборот. Я думаю, что особенно хорошо работаю в середине проекта, тогда как Жак обычно горит в самом начале и конце».

Сейчас Herzog & de Meuron, помимо Жака Герцога и Пьера де Мёрона, официально состоит ещё из трёх партнеров: Кристин Бинсвангер, Аскана Мергенталера и Стефана Марбаха. Все трое — практикующие архитекторы, полноправно участвующие в проектах Herzog & de Meuron по всему миру. Жак Герцог: «Мы работаем в командах, но эти команды непостоянны. Мы формируем их под каждый новый проект. Чтобы достичь лучших результатов, мы привлекаем разнообразные таланты, и это выливается в итоговый продукт, который и называется архитектурой Herzog & de Meuron».

В полный голос о Herzog & de Meuron заговорили в 2001-м — проект галереи Tate Modern в Лондоне принес им Притцкеровскую премию. Известная галерея Tate не умещалась в собственном здании и переселила часть коллекции современного искусства в опустевшие цеха закрытой ещё в 1980-е ТЭС. Сами архитекторы назвали галерею «неким гибридом традиций, ар-деко и модернизма». К слову о модернизме, это одно из любимых направлений Herzog & de Meuron. Своим учителем в этом стиле Жак и Пьер считают финского архитектора и «отца модернизма» Северной Европы Алвара Ааалто.

Жак Герцог о проекте галереи Tate: «Мы решили принять и даже усовершенствовать похожее на скалу массивное здание из кирпича вместо того, чтобы ломать его или попытаться как-то уменьшить его в объемах. Такой подход можно сравнить с айкидо: вы используете энергию врага в своих целях, концентрируете всю эту энергию в своих руках и неожиданно, совсем по-новому, трансформируете её».

Жак Герцог: «Работать с уже построенными зданиями для нас особенно волнующе, ведь существующие ограничения требуют совсем иного творческого похода. Значимость подобных проектов в Европе в будущем будет расти — мы не можем всегда начинать с чистого листа. Когда проект начинается не с чистого листа, всегда требуется особый архитектурный подход, где главным является совсем не вкус или стилистические предпочтения».

Город, в котором до сих пор живут и творят Herzog & de Meuron — Базель — своего рода «археологическая отправная точка» их особого подхода к архитектуре. Рем Колхас назвал Базель «промежуточным» городом: это международный центр химической и фармацевтической промышленности, что вполне могло стать источником интереса архитекторов к проблемам изменения городской среды. Ведь «типичные» Herzog & de Meuron — это, в первую очередь, здания общественного назначения: будь то Музей визуальный культуры М+ в Гонконге (2015), новый стадион Бордо во Франции (2015), Базельский музей культур (2011), бизнес-центр Actelion в швейцарском Альшвиле (2010), Национальный стадион для Олимпийский Игр-2008 в Пекине или концертный зал Elbphilarmonie в Гамбурге (2007).

Herzog & de Meuron проектируют и жилые объекты — многоквартирные и частные дома. Первый для швейцарских архитекторов небоскреб по 56 Леонард Стрит в Нью-Йорке реализован в 2008-м. Элитный жилой комплекс Герцог и де Мёрон сравнили со «штабелем домов в небе».

Каждая из 145 квартир отличается конфигурацией, потому что каждый этаж слегка сдвинут относительно вертикальной оси здания и других ярусов. Динамику конструкции подчеркивают сплошное остекление стен и белые бетонные плиты перекрытий, образующих террасы снаружи.

Пример частной жилой архитектуры Herzog & de Meuron — дом владельца художественной галереи Ханспетера Рудин, построенный в 1997-м. С виду дом в деревне на границе Франции и Швейцарии (Лаймен), по задумке авторов, напоминает детский рисунок: параллелепипед с двускатной крышей, большие окна и труба камина. Но где дверь? Примитивная на вид конструкция приподнята над землей, и попасть в дом можно как в «летающую тарелку»: по лестнице, спрятанной под бетонным подиумом. Дом Рудин — воплощение контрастов: между традиционной формой и нетрадиционными для неё материалами (не уютное дерево, а бетон), между открытостью расположения и приватностью входа, между теплотой детских воспоминаний и аскетичностью бетонных стен.

Этот архетипичный образ дома в виде простой геометрической фигуры с двускатной крышей — любимый архитектурный прием Herzog & de Meuron, своего рода «минимализм формы», из которого архитекторы умудряются складывать сложные многоуровневые конструкции. В качестве ещё одного примера — один из наиболее известных проектов бюро, шоу-рум коллекции домашней мебели VitraHaus. Пятиэтажное сооружение высотой более 20 метром составлено из 12 «идеальных» домов, сложенных друг на друга. Внутри расположились конференц-зал, музейный магазин, вестибюль, кафе с летней террасой и галерея стульев Музея дизайна Vitra.

Форма здания выбрана архитекторами не шутки ради, а по делу: внутреннее пространство каждого из «домов» ближе по размеру и форме к жилищу, поэтому выставленные там кресла и диваны воспринимаются лучше, чем в типичном для шоу-румов и галерей ангарообразном зале.

Другая яркая отличительная черта зданий, спроектированных Herzog & de Meuron, — неожиданные фасадные материалы: рубероид, фанера, золотые и медные листы или полосы, зеркала, базальт, пробковое дерево. По мнению архитекторов, «архитектура не должна подвергаться рациональному анализу, она должна влиять на человека через его чувства, через запахи и атмосферу, должна преодолевать отчуждение». «Запах», к которому обращаются архитекторы, проявляется, в том числе, и через строительные материалы. Благодаря их выбору у «зрителя» создается поток пространственных ощущений и воспоминаний, через которые, по мнению Herzog & de Meuron, и нужно воспринимать их здания.

Жак Херцог: «Здание — это здание. Его невозможно читать как книгу. Оно не имеет заголовка или таблички с названием, как картина в выставочном зале. В этом смысле наши творения абсолютно нерепрезентативны. Вся сила и мощь этих сооружений заключается в непосредственном и глубоком воздействии, которое они оказывают на смотрящего».

Например, здание музея Schaulager в Базеле (2003) будто одето в плотный войлок. По словам архитекторов, изначально стены фасада планировалось отделать уплотненным грунтом с клеевой связкой, но по техническим причинам использовали «своего рода бетон, смешанный с местным гравием». В итоге фактурные стены музея производят необычное впечатление текстильной мягкости.

Сигнальный пост на вокзале в Базеле обернут медными полосами шириной 20 см. В области оконных проемов они немного разворачиваются, пропуская внутрь свет. Архитектурное решение вдохновлено «клеткой Фарадея» — устройством, изобретенным английским физиком и химиком Майклом Фарадеем в 1836-м году для защиты аппаратуры от внешних электромагнитных полей. Обычно представляет собой заземленную клетку, выполненную из хорошо проводящего материала.

Так облицовочная медь, использованная Herzog & de Meuron в проекте Signal Box, — не просто художественный прием, а технически обусловленное решение, которое защищает электронное оборудование от внешних воздействий, в том числе от удара молнии.

Винодельня «Доминус» расположена в долине Напа в Калифорнии, которая славится нестерпимой жарой днем и холодом ночью. Климатические условия обусловили выбор функционального строительного материала: перед фасадами здания архитекторы разместили габионы с базальтом, который обладает высокой теплоэффективностью.

Днем камень поглощает тепло, а ночью его отдает — так функционирует кондиционирование воздуха, необходимое для поддержания правильной температуры приготовления и хранения вина. Габионы из крученой проволочной сетки заполнены базальтом разной плотности: некоторые части стен непроницаемы, другие же пропускают внутрь солнечный свет днем, а ночью сквозь них наружу просачивается искусственный свет. Вместо классической кладки Herzog & de Meuron оставили камню своего рода «свободу выбора».

Жак Херцог: «Наша идея заключается в том, чтобы не делать повсюду одно и то же. У нас нет определенного стиля, в каждом месте мы делаем нечто новое. Пытаемся вытянуть это новое из местного контекста. <…> Мы вообще противники интернационального стиля: в каждом месте есть своё, непередаваемое. В Лондоне это останки индустриальной среды, в Калифорнии — щебень, в России — бревна».

В качестве иллюстраций к сказанному — летний павильон галереи «Серпентайн» в Лондоне (2012) и Здание Форума в Барселоне (2004), где Herzog & de Meuron использовали пробку и зеркала, соответственно.

Мебель по дизайну Herzog & de Meuron

Прикоснуться к творчеству Herzog & de Meuron в более камерном формате можно, завладев, к примеру, табуретом Hocker, придуманным архитекторами в 2003-м специально для Vitra. Табурет из массива березы можно использовать по прямому назначению, как журнальный столик или подставку под растения. Выпускается в белом и коричневом цветах.

Напольный торшер Pipe Terra из коллекции Artemide в виде цветка из LED-светильников получил в 2006-м премию в области дизайна Red Dot Award. В серию вошла люстра Pipe One подобной формы.

exteriorcenter.ru

Ожидание vs. Реальность. Насколько правдивы рендеры Herzog & de Meuron? :: Статьи

Швейцарское бюро представило проект «парящего горизонтального небоскреба» над Бадаевским пивзаводом. И сразу возникли вопросы, будет ли так парить и реализация (если всё-таки построят).

Фанату современной архитектуру в Москве не приходится скучать. Пьер де Мерон лично приехал презентовать проект. До него в феврале Рем Колхас показывал концепцию Новой Третьяковки, MVRDV защищали проект апартаментов. При этом Ренцо Пьяно занимается реконструкцией ГЭС-2, одобрен жилой комплекс Кенго Кумы, а бюро Стивена Холла победило в конкурсе на целый квартал. Рисуется эффектная картина мировой архитектуры от лучших бюро, обсуждение которой только сразу же упирается в сложности реализации. По концепции Herzog & de Meuron у публики вызвали больше всего сомнений три элемента:

  • Вместо леса из тонких колонн появятся массивные блоки коммуникаций,
  • Вместо белоснежных фасадов будут темные окна,
  • Вместо легких теней получится московская серость.

Проверить, как эти нюансы предусмотрели архитекторы, пока не получится: кроме пресс-релиза с пятью картинками больше никакой информации не получить. И поскольку неизвестно, когда проект детально рассмотрят на Архсовете (и дойдет ли до этого вообще), предлагаем составить общую картину, чего стоит ожидать, на примере уже реализованных проектов бюро.


Эльбская Филармония в Гамбурге


Задуманного «миража» над Эльбой точно не вышло, но получилось не хуже, просто иначе. Эффектно, монументально и очень популярно среди туристов города.


Башня 56 Leonard Street в Нью-Йорке


Тот случай, когда реализация выглядит лучше рендеров. На проектных визуализациях общая масса теряется в избыточных деталях. В реальности все выступы и детали собирает вместе остекление.


Стадион в Бордо


Как и на Бадаевском заводе, главном элементом должен был стать лес колонн. В случае Бордо он бы частично скрывал за собой чашу стадиона, но честно говоря, реализация проигрываетк на фоне проектных картинок. Получилось не так воздушно и колонны несколько меркнут на фоне трибун.


Комплекс Feltrinelli Porta Volta в Милане


За время реализации узкий фасад лишился выступов перекрытий, но это не помешало с отдельных точек добиться прозрачности, чтобы город было видно сквозь здание. Впрочем, с других ракурсов фасад превратился в зеркало.


VitraHaus в Германии


Явный победитель в номинации «ожидание/реальность» — реализация повторяет картинку вплоть до толщин перекрытий. Хотя такой эффект может быть и из-за того, что ни тени, ни остекление здесь не играют решающую роль.

И это один из аргументов не бояться темных цветов. На эту тему у нас есть еще 7 примеров в материале «Что умеет черный цвет в архитектуре».


Национальный стадион в Пекине


Честно говоря, рендеры в середине 2000-х были такого качества, что любая реализация после них будет смотреться лучше. В случае стадиона оболочка получилась толще проекта, но только выиграла от этого, прибавив в общей массивности.


Альтернативный вариант: жизненный


Вы (не) удивитесь, но бывает и такое, что от первой концепции мало что остается в ходе согласований. Так вышло и с расширением галереи Тейт в Лондоне. Первый вариант швейцарцев город не слишком оценил и попросил доработать под специфику места. В итоге «стеклянный осколок» превратился в «кирпичную пирамиду». Проект, может, и не стал хуже, он просто вышел совсем другим.

Во что сможет трансформироваться «горизонтальный небоскреб» на Бадаевском пивзаводе остается только догадывается и ждать.

archspeech.com

Предельный минимализм Herzog & de Meuron · YAVIO

Herzog & de Meuron – швейцарское архитектурное бюро, возглавляемое Жаком Херцогом и Пьером де Мейроном. Они основали свой офис в Базеле в 1978 году. Сегодня бюро с почти сорокалетней историей представляет собой международную команду, работающую над проектами в Европе, Америке и Азии

Жак Херцог и Пьер де Мейрон

Их проекты разноплановы. Они построили резиденции, несколько многоквартирных домов, библиотеки, школы, спортивный комплекс, фотостудию, музеи, гостиницы, железнодорожные служебные здания, офисные и заводские здания. Фирменными чертами их проектов являются предельный минимализм и широкое использование экспериментальных материалов.

Павильон для Serpentine Gallery

Шаблонные формы – не их амплуа. Их формальные жесты, как правило, продвигались от пуристической простоты прямоугольных форм к более сложным и динамическим геометриям. Они умело адаптируют исторические здания под современные реалии, искусно вписывая их в городскую структуру. Яркий тому пример – проект галереи Тейт Модерн в Лондоне (2000), за который они в 2001 году были удостоены Притцкеровской премии – самой высокой почетной награды в области архитектуры. Самый посещаемый музей в мире расположился в здании бывшей электростанции Бенксайд на берегу Темзы. Херцог и де Мерон снабдили огромный краснокирпичный корпус с высокой трубой стеклянной надстройкой и превратили его в современное выставочное пространство.

Корпус Switch House Галереи Тейт Модерн

Председатель жюри Дж. Картер Браун сказал тогда так: «Трудно представить, чтобы кто-либо из архитекторов в истории обращался с покровом архитектуры с большим воображением и виртуозностью».  Это высказывание было связано с инновационным использованием H&M наружных материалов и обработок. Архитектурный критик Ада Луиз Хаккейбл кратко изложила подход H&M:

«Они усовершенствуют традиции модернизма до элементарной простоты, трансформируя материалы и поверхности, исследуя новые методы и подходы».

В 2006 году журнал New York Times назвал швейцарское бюро «одной из самых восхищенных архитектурных фирм в мире». Сами же архитекторы отзываются о премии так:

«Нас часто спрашивают, что для нас значит Притцкеровская премия. Ну что ж – эта знаменитая награда, действительно, очень помогает, особенно молодым. Всякому лестно получить высокую оценку, другой вопрос — нужна ли она. На мой взгляд, ни одна награда не является необходимостью. Понимаете, тут, как в школе: если учитель говорит, что ты хорошо выполнил задание и вообще молодец, это, безусловно, повышает твою самооценку. Но совсем другое дело, когда ты архитектор и тебе шестьдесят или семьдесят лет, и тебя награждают. Допустим, ты убеленный сединами актер и вдруг получаешь «Оскар», — это тоже приятно, конечно…, но совершенно не существенно для твоего выживания!» Жак Херцог

Им также были присуждены Premium Imperiale (Япония), а в 2014 году Herzog & de Meuron был присужден приз Mies Crown Hall Americas (MCHAP). Здание Гамбургской филармонии Elbphilarmonie Жак Херцог и Пьер де Мерон не боятся эстетических экспериментов. Облицованный рельефными алюминиевыми панелями эффектный выставочный павильон Messe Basel стал площадкой для проведения знаменитого ювелирного форума Baselworld и ярмарки современного арта Art Basel.

Павильон Messe Basel

Особое трепетное отношение у архитекторов сложилось к проектированию стадионов. В 2005-м в Мюнхене был открыт стадион Allianz Arena, корпус которого покрыт надувными модулями из светопрозрачной термоизолирующей полимерной пленки. По ночам здание способно светиться и изменять цвет, подобно хамелеону. Стадион стал апофеозом современных технологий, с помощью которых освоен колоссальный строительный объем.

Стадион Allianz Arena

В 2008-м весь мир облетели фото потрясающего воображение Национального олимпийского стадиона в Пекине. Его «наружный скелет» – изящное переплетение серебристых стальных балок, является одновременно и перекрытиями, и фасадами, и несущей конструкцией здания.  Этот проект получил Королевскую золотую медаль RIBA (Великобритания).

Национальный Олимпийский стадион Пекина

В 2015 году были опубликованы 3D-изображения лондонского старинного стадиона Стэмфорд Бридж в новой отделке, предложенной H&M. Роман Абрамович пригласил Херцога и де Мерона в проект реконструкции домашней арены футбольного клуба «Челси», и те придумали, как увеличить его вместимость почти на 20 тысяч мест (до 60 тысяч), и спроектировали восхитительную филигранную оболочку из тонких краснокирпичных неоготических полуарок.

Проект нового стадиона для футбольного клуба «Челси»

В 2016 году на новом стадионе в Бордо прошли матчи Евро-2016. Херцог и де Мерон окружили чашу арены 900 тонкими белоснежными колоннами, которые придали сооружению элегантность. Стадион состоит из трех основных – абстрактных, но, тем не менее, скульптурных – форм: ступенчатого цоколя, чаши стадиона с напоминающим ступени рельефом и прямоугольной кровли-мембраны. Арену окружает лес тонких колонн, призванный сделать сооружение более открытым, доступным для посетителя – в отличие от античного храма, который стадион все же немного напоминает.

Новый стадион Бордо. Herzog & de Meuron

Особым архитектурным почерком обладают проекты для жилых домов. Элитные кондоминиумы обладают уникальной формой с функциональными значениями. Проект жилого дома для Майами Бич – 1111 Линкольн-Роуд (1111 Lincoln Road) перестроен из офисного здания. Заново построена только многоярусная парковка, также являющаяся “лицом” жилого комплекса.

1111 Линкольн-Роуд. Гараж.

В Ливане студия построила жилой комплекс Beirut Terraces. Это ассиметричное здание высотой 119 метров в застройке центральной части Бейрута интересно тем, что каждый новый этаж уникален по своей форме и планировке. На всех этажах неповторимые террасы и свесы, каждый раз открывающие особенный вид на город.

Ассиметричная башня из бетона и стекла Beirut TerracesСтеклянный жилой комплекс Beirut Terraces от Herzog & De Meuron

Элитный жилой дом в Нью-Йорке – Башня 56 Leonard Street. Живая, динамичная, вибрирующая поверхность фасадов разительно отличается от стандартного полированного стекла. «Архетипический» небоскреб представляет собой противопоставление сплошного застекления стен и белых бетонных плит перекрытий, образующих террасы снаружи.

yav.io

Херцог архитектуры. Творчество HdM в избранных цитатах

21 октября 2016 г.

Жак Херцог и Пьер де Мёрон (базельское бюро Herzog & de Meuron, HdM) настолько яркий пример архитектурного тандема, что Притцкеровскую премию 2001 года им вручили обоим, что произошло во второй раз в истории награды (впервые премия была разделена на двоих между Гордоном Баншафтом и Оскаром Нимейером в 1988 году). В их дуумвирате именно 66-летний Жак Херцог выступает в роли говорящей головы, отвечая на вопросы журналистов, поэтому ему и предоставим слово. Избранные выдержки из различных интервью Жака Херцога – в новом материале BERLOGOS, продолжающем цикл статей «Архитекторы об архитектуре».

ПРИНЦИПЫ

Мы не всегда знаем, что делаем.

Наша идея заключается в том, чтобы не делать везде одно и то же. У нас нет определённого стиля; в каждом месте мы делаем нечто новое. Мы пытаемся вытянуть это новое из местного контекста.

Мы ненавидим цинизм.

Взаимодействие и усиление эмоций – наиболее важный аспект всех наших проектов.

Мы предпочитаем искусство архитектуре и, следовательно, художников – архитекторам.

Эльбская филармония

ПРИТЦКЕРОВСКАЯ ПРЕМИЯ

Томас Притцкер, учредивший главную архитектурную награду, так объяснил выбор жюри в 2001 году: «Жак Херцог и Пьер де Мёрон так давно и тесно сотрудничают, что способности и талант каждого образовали единое творческое целое. Мы просто не имели права выделить одного из них».

Притцкеровская премия – знаменитая награда, которая очень помогает, особенно молодым. Всякому лестно получить высокую оценку, другой вопрос — нужна ли она. На мой взгляд, ни одна награда не является необходимостью. Понимаете, тут, как в школе: если учитель говорит, что ты хорошо выполнил задание и вообще молодец, это, безусловно, повышает твою самооценку. Но совсем другое дело, когда ты архитектор и тебе шестьдесят или семьдесят лет, и тебя награждают. Допустим, ты убелённый сединами актер и вдруг получаешь «Оскар», — это тоже приятно, конечно, но совершенно не существенно для твоего выживания!

МУЗЕИ

Мы только сейчас отчётливо поняли, чем же в действительности является музей. И мы стали более свободны в своём творчестве. И это не значит, что в будущем мы будем воспроизводить только данный вариант галереи, который построили здесь. Последние проекты, такие как музей де Янга в Сан-Франциско, куда более свободные – в плане в том числе, – потому что там совсем другая коллекция, совсем другое место. Восприятие зависит от места, а не коллекционной культуры. Мы не считаем, что белая коробка – это наше всё; то, что нужно. Только для такой постройки, как Tate Modern, весьма сдержанная коробка является наиболее корректным вариантом. (2000)

Музей де Янга в Сан-Франциско

Дополнять существующее здание [Tate Modern] всегда очень сложно, даже проблематично. Некоторым людям понравится больше новая часть, другие предпочтут старую. Мы хотели предвидеть такие противоречивые мнения. Наша цель состояла в том, чтобы создать конгломерат, который воспринимался в целостности, а не как первая и вторая фазы.

СТАДИОНЫ

Аудитория создаёт футбольный стадион, а не только архитектура. Вы когда-нибудь видели матч за закрытыми дверями? Архитектура должна быть промежуточной умеренной средой, в противном случае она скучна.

Ни один человек в Пекине не просил нас создать идеологическое здание.

Пространственный эффект [от стадиона в Пекине] – романтичный, радикальный, но в то же время простой и какой-то архаично непосредственный. Его появление – чистая структура. Фасад и структура – идентичны.

МУСКУЛАТУРА И СЛЕПОТА

Я думаю, архитектор должен разнообразить то, чем он занимается. Это как с мускулами: тренировать надо все группы мышц — важны и большие, и маленькие мышцы, только так и можно сохранять гибкость и активность. Если ты всё время делаешь одно и то же, ты становишься экспертом и специалистом, но ты слепнешь при этом. Мы, например, меньше всего любим делать частное жильё, но, несмотря на это, мы считаем важным браться за заказы самых разных типов.

Жилые апартаменты в Нью-Йорке

СЕГОДНЯ

Архитектура становится современной моменту, когда ты фокусируешь свой взгляд на ней, в ту минуту, когда ты заинтересовываешься в архитектуре по любой причине – на детали, быть может. Архитектура начинает жить, потому что ты замечаешь что-то, что начинает тебя волновать или заставляет твой мозг работать. (1996)

Я думаю, архитектуру важно оценивать с гуманитарной точки зрения. Если проектируя, вы думаете только о красивой форме и об эстетическом удовольствии, то это абсурд! Здание можно считать настолько удавшимся, насколько оно заполняемо людьми.

Слишком много людей думают, что современная мода, музыка и даже искусство являются поверхностными в сравнении с устремлениями и обязанностями архитектуры. Но мы не согласны с этим… Всё это формирует наши чувства и восприятие мира; всё является выражением нашего времени. Но нас не гламурный аспект восхищает. По факту мы заинтересованы в том, что одевают люди, во что они любят заворачивать своё тело… Нам интересен данный аспект искусственной кожи, которая всё больше становится интимной частью людей. (2002)

Мир резко изменяется, и архитектура, в особенности города, должны соответствовать этим изменениям. Чем мы можем помочь, будучи архитекторами? Архитектура как способ мышления – таково название нашей первой выставки в 1989 году – является наиболее актуальной сейчас, чем когда-либо.

Мы могли бы взять на себя ещё больше проектов, но нам хочется быть избирательными. Швейцария по-прежнему является страной, предоставляющей хорошие условия для архитекторов – как по качеству, так и по количеству. Здесь архитекторы гораздо ближе к клиенту и процессу реализации.

КОРОТКОЙ СТРОКОЙ

Слишком много идеологии есть в архитектуре.

Архитектура города всегда немного напоминает менталитет населения.

Многие архитекторы в действительности не разбираются в конструкции собственных моделей, так же как большинство людей не разбирается в собственных стереотипах. Мы находим это чрезвычайно интересным: архитектура вдруг оказывается очень близка к психологии.

У нас есть сила создавать здания, которые разрешат противоречия.

ЗАВТРА

Вступит ли мир в новую фазу изоляции, национализации, идеологизации? Начнётся ли парадоксальная контригра против наступающей глобализации? Всё это сделает запрос на новую архитектуру или авторскую архитектуру, которая выродится в своего рода «параллельную архитектуру», которая существует в определённой степени уже сегодня.

Продолжать работать — это вызов. Но и наслаждение, а значит… не ноша, нет, но вызов, который побуждает нас идти дальше.

www.berlogos.ru

Пьер де Мерон Википедия

Herzog & de Meuron Architekten

Аллианц Арена, Мюнхен
Общая информация
Участники
  • Жак Херцог
  • Пьер де Мёрон
Концепция минимализм
Штаб-квартира Базель
Страна Швейцария Швейцария
Координаты 47°33′58″ с. ш. 7°34′59″ в. д.HGЯOL
Дата основания 1978
Портфолио
Важнейшие постройки
  • Новое здание галереи Тейт
  • Альянц Арена
  • Пекинский национальный стадион
Награды
  • Премия Рольфа Шока (1999)
  • Притцкеровская премия (2001)
Сайт herzogdemeuron.com
 Медиафайлы на Викискладе

Herzog & de Meuron Architekten (сокр. HdeM) — швейцарское архитектурное бюро, открытое в 1978 году двумя уроженцами Базеля, Жаком Херцогом (родился 19 апреля 1950 года) и Пьером де Мёроном (родился 8 мая 1950 года).

С 1994 года преподают в Гарварде. Фирменными чертами их проектов являются предельный минимализм и широкое использование экспериментальных материалов. Большой успех имел разработанный ими проект галереи Тейт Модерн в Лондоне (2000), принёсший им Притцкеровскую премию. Участвовали в конкурсе на разработку концепции Газпром-Сити в Санкт-Петербурге. Их последний крупный проект — Пекинский национальный стадион.

С 2011 года Пьер де Мерон — член градостроительного совета фонда «Сколково»[1].

Примечания

  1. ↑ Сколково. Люди в проекте

См. также

  • Эльбская филармония

Ссылки

  • На Викискладе есть медиафайлы по теме Херцог и де Мёрон
  • Herzog & de Meuron Официальный сайт
  • Статья в «Ведомостях» (недоступная ссылка)
Это заготовка статьи об архитектуре. Вы можете помочь проекту, дополнив её.
Лауреаты премии Рольфа Шока
Логика и философия
  • Уиллард Куайн (1993)
  • Майкл Даммет (1995)
  • Дана Скотт (1997)
  • Джон Роулз (1999)
  • Сол Крипке (2001)
  • Соломон Феферман (2003)
  • Яакко Хинтикка (2005)
  • Томас Нэйджел (2008)
  • Патнэм, Хилари Уайтхолл (2011)
  • Дерек Парфит (2014)
  • Рут Милликен (2017)
  • Сахарон Шелах (2018)
Математика
  • Элиас Менахем Стейн (1993)
  • Эндрю Уайлз (1995)
  • Микио Сато (1997)
  • Юрий Манин (1999)
  • Элиот Либ (2001)
  • Ричард Питер Стенли (2003)
  • Луис Каффарелли (2005)
  • Эндре Семереди (2008)
  • Майкл Ашбахер (2011)
  • Чжан Итан (2014)
  • Ричард Шон[en] (2017)
  • Рональд Койфман[en] (2018)
Музыка
  • Ингвар Лидхольм (1993)
  • Дьёрдь Лигети (1995)
  • Йорма Панула (1997)
  • Кронос-квартет (1999)
  • Кайя Саариахо (2001)
  • Анне Софи фон Оттер (2003)
  • Маурисио Кагель (2005)
  • Гидон Кремер (2008)
  • Эндрю Манце (2011)
  • Герберт Блумстедт (2014)
  • Уэйн Шортер (2017)
  • Барбара Ханниган (2018)
Визуальные искусства
  • Рафаэль Монео (1993)
  • Клас Ольденбург (1995)
  • Торстен Андерссон (1997)
  • Херцог и де Мёрон (1999)
  • Джузеппе Пеноне (2001)
  • Сьюзен Ротенберг (2003)
  • SANAA / Кадзуё Сейдзима + Рюё Нисидзава (2005)
  • Мона Хатум (2008)
  • Марлен Дюма (2011)
  • Анн Лакатон и Жан-Филипп Вассаль (2014)
  • Дорис Сальседо[en] (2017)
  • Андреа Бранци[fr] (2018)
Лауреаты Притцкеровской премии

Джонсон (1979) • Барраган (1980) • Стирлинг (1981) • Роуч (1982) • Бэй Юймин (1983) • Мейер (1984) • Холляйн (1985) • Бём (1986) • Тангэ (1987) • Баншафт и Нимейер (1988) • Гери (1989) • Росси (1990) • Вентури (1991) • Сиза Виейра (1992) • Маки (1993) • Портзампарк (1994) • Андо (1995) • Монео (1996) • Фен (1997) • Пиано (1998) • Фостер (1999) • Колхас (2000) • Херцог и де Мёрон (2001) • Мёркатт (2002) • Утзон (2003) • Хадид (2004) • Мейн (2005) • Мендес да Роша (2006) • Роджерс (2007) • Нувель (2008) • Цумтор (2009) • Сэдзима и Нисидзава / SANAA (2010) • Соуту де Моура (2011) • Ван Шу (2012) • Ито (2013) • Бан (2014) • Отто (2015) • Аравена (2016) • Аранда, Пигем и Вилалта / RCR Arquitectes (2017) • Доши (2018) • Исодзаки (2019)

wikiredia.ru

Пьер де Мерон Википедия

Herzog & de Meuron Architekten

Аллианц Арена, Мюнхен
Общая информация
Участники
  • Жак Херцог
  • Пьер де Мёрон
Концепция минимализм
Штаб-квартира Базель
Страна Швейцария Швейцария
Координаты 47°33′58″ с. ш. 7°34′59″ в. д.HGЯOL
Дата основания 1978
Портфолио
Важнейшие постройки
  • Новое здание галереи Тейт
  • Альянц Арена
  • Пекинский национальный стадион
Награды
  • Премия Рольфа Шока (1999)
  • Притцкеровская премия (2001)
Сайт herzogdemeuron.com
 Медиафайлы на Викискладе

Herzog & de Meuron Architekten (сокр. HdeM) — швейцарское архитектурное бюро, открытое в 1978 году двумя уроженцами Базеля, Жаком Херцогом (родился 19 апреля 1950 года) и Пьером де Мёроном (родился 8 мая 1950 года).

С 1994 года преподают в Гарварде. Фирменными чертами их проектов являются предельный минимализм и широкое использование экспериментальных материалов. Большой успех имел разработанный ими проект галереи Тейт Модерн в Лондоне (2000), принёсший им Притцкеровскую премию. Участвовали в конкурсе на разработку концепции Газпром-Сити в Санкт-Петербурге. Их последний крупный проект — Пекинский национальный стадион.

С 2011 года Пьер де Мерон — член градостроительного совета фонда «Сколково»[1].

Примечания[ | ]

  1. ↑ Сколково. Люди в проекте

См. также[ | ]

  • Эльбская филармония

ru-wiki.ru

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *