неутомимые труженики люкса • Имя • Дизайн • Интерьер+Дизайн
Архитекторы Herzog & De Meuron — Жак Херцог (р. 19.04.1950) и Пьер де Мерон (8.05.1950) — уроженцы Базеля и притцкеровские лауреаты 2001 года, проектируют люксовые кондоминиумы, сказочные, словно сплетенные из белых нитей или веток стадионы, фантастические музеи, выставочные центры и галереи.
По теме: Herzog & de Meuron реконструируют завод в Москве
Их амплуа — архитектура вне шаблонов с изумительным расчетом от объема до детали, их визитная карточка — изысканный и артистичный выбор материалов. Им нет равных в умении адаптировать исторические здания под современные функции, в том числе выставочные и музейные, и безупречно вписывать их в сложившуюся городскую среду.
Elbphilarmonie («Филармония на Эльбе»), Гамбург. 2016.Повсюду они пытаются расслышать шепот genius loci. Им важен не «кулëр локаль» и архитектурная традиция: они пробуют уловить некую энергетическую индивидуальность места, в котором им предстоит строить.
Музей Unterlinden, Кольмар, Франция, 2016.Во французском Кольмаре, Херцог и де Мерон реконструировали музейно-выставочный квартал Unterlinden, расположившийся по обе стороны городского канала и включающий теперь помимо надземных строений просторную подземную галерею. На одном берегу стоит доминиканский монастырь XIII века — главное здание музейного комплекса, на другом — кроме здания старинных городских бань начала XX века, две новые постройки, пуристские и по-современному минималистичные, но при этом органично вписавшиеся благодаря приземистым формам и скатным крышам в средневековый исторический контекст.
Атриум в Школе управления имени Блаватника решен архитекторами как «форум». Пространство хорошо просматривается со всех ярусов здания.В Оксфорде их авторству принадлежит Школа управления имени Блаватника. Современная постройка, как моток серпантина составленная из семи цилиндрических объемов с ленточным остеклением, тем не менее продолжает типологию зданий традиционных колледжей, которыми славится Оксфорд, и не диссонирует с исторической атмосферой городка. Херцог и де Мерон обыграли обязательный компонент — внутренний двор, где со времен Средневековья собирались школяры и профессура, — превратив его в расположенный в центре здания круглый форум.
Южный фасад комплекса Caixa Forum в Мадриде, 2008.Творчество Херцога и Де Мерона как дерево: корнями глубоко в почве, в глубинах культурных традиций и архетипов, кроной — не только здесь и сейчас, но и высоко в небе, почти в визионерских футуристических образах и видениях. Но характерной чертой именно их случая является тот факт, что одно не может существовать без другого и возможно только в симбеозе. Привыкнув безбоязненно и свободно работать с историческими артефактами, архитекторы все чаще выступают в роли рестравраторов.
В Нью-Йорке под их руководством прошла реставрация Зала ветеранов в историческом здании Военного арсенала на территории Центрального парка. Роскошный неоготический интерьер, созданный в конце XIX века Луисом К. Тиффани, предстал в обновленном виде.
Главный фасад Центра современного искусства Schaulager, Мюнхенштайн, Базель, 2003.В 2018 году бюро Жака Херцога и Пьера де Мерона (Herzog & de Meuron Architekten, HdeM) исполнилось 40 лет. За это время швейцарцы успели поработать над самой разной архитектурой — от гигантского стадиона до винодельни, опробовать десятки технологий и получить главные архитектурные премии, включая Притцкеровскую.
«Часто спрашивают, что для нас значит Притцкеровская премия. Ну что ж — эта знаменитая награда, действительно, очень помогает, особенно молодым. Всякому лестно получить высокую оценку, другой вопрос — нужна ли она. На мой взгляд, ни одна награда не является необходимостью. Понимаете, тут, как в школе: если учитель говорит, что ты хорошо выполнил задание и вообще молодец, это, безусловно, повышает твою самооценку. Но совсем другое дело, когда ты архитектор и тебе шестьдесят или семьдесят лет, и тебя награждают. Допустим, ты убеленный сединами актер и вдруг получаешь «Оскар», — это тоже приятно, конечно…, но совершенно не существенно для твоего выживания!» — уверяет Жак Херцог.
Университет в Сколково. Россия.Широко известным дуэт стал отнюдь не благодаря награде, а после открытия в 2000-м галереи Tate Modern. Самый посещаемый музей в мире расположился в здании бывшей электростанции Бенксайд на берегу Темзы. Херцог и де Мерон снабдили огромный краснокирпичный корпус с высокой трубой стеклянной надстройкой и превратили его в современное выставочное пространство.
Новый корпус галереи Tate Modern в Лондоне. 2000.С тех пор здания для экспонирования искусства стали особым сюжетом в их творческой биографии. Многие из них, как например мадридский арт-центр Caixa Forum (2008) базельский Museum der Kulturen (2010), буквально прорастают на основе старинных зданий, другие, как Музей Де Янга (2005) в Сан-Франциско или VitraHaus (2009) на кампусе Vitra в Вайле-на-Рейне, возведены с нуля, а некоторые, как Parrish Art Museum (2012) на Лонг Айленде, вообще выстроены в чистом поле.
Выставочный комплекс Messe Basel, 2014.Дуэт HdeM умеет срежиссировать неожиданные эффекты, подарить нам незабываемый опыт и нетривиальные переживания. Именно к ним обращаются, когда город или частный инвестор готов потратить время и деньги на эстетический эксперимент. Новым лендмарком Базеля стал облицованный рельефными алюминиевыми панелями эффектный выставочный павильон Messe Basel, где проходят знаменитый ювелирный форум Baselworld и ярмарка современного арта Art Basel. Открытый в 2014-м, он заменил два старых павильона.
Messe Basel. Ажурная металлическая сетка обрамляет всю постройку.Яркими, врезающимися в память лендмарками становятся и спроектированные HdeM стадионы, к которым у дуэта особенно трепетные чувства: Жак Херцог — давний футбольный болельщик и игрок-любитель. В 2005-м в Мюнхене открыли Allianz Arena: корпус стадиона покрыт надувными модулями из светопрозрачной термоизолирующей полимерной пленки. Они меняют цвет в зависимости от того, какая команда играет. В 2008-м весь мир облетели фото потрясающего воображение «Птичьего гнезда», построенного к пекинской Олимпиаде.
«Птичье гнездо» — олимпийский стадион в Пекине, 2008.Роман Абрамович пригласил Херцога и де Мерона в проект реконструкции домашней арены футбольного клуба «Челси», и те придумали, как увеличить его вместимость почти на 20 тысяч мест (до 60 тысяч), и спроектировали восхительную филигранную оболочку из тонких краснокирпичных неоготических полуарок. Херцог и де Мерон окружили чашу арены 900 тонкими колоннами, которые придали сооружению удивительную хрупкость и лиричность.
Новая арена стадиона «Челси». Проект 2015 года.Их кредо — никогда не повторяться. Каждый заказ уникален и достоин особого образа, метода, а иногда и инновации. «Я думаю, архитектор должен разнообразить то, чем он занимается. Это как с мускулами: тренировать надо все группы мышц — важны и большие, и маленькие мышцы, только так и можно сохранять гибкость и активность, — говорит Херцог. — Если ты все время делаешь одно и то же, ты становишься экспертом и специалистом, но ты слепнешь при этом. Мы, например, меньше всего любим делать частное жилье, но несмотря на это мы считаем важным браться за заказы самых разных типов».
Небоскреб 56 Leonard St. Нью-Йорк. Проект 2017 года.
Интерьер Tai Kwun в Гонконге. Бывший полицейский штаб реконструирован в новый арт-центр. 2018.В портфолио Херцога и де Мерона, действительно, немало объектов коммерческой и жилой недвижимости. Прекрасные архитектурные образы, например, они создали для модного дома Prada. Бутик Prada (2003) в токийском квартале люксового ритейла Аойама похож на хрустальную вазу со множеством сверкающих граней. В 2015-м ровно напротив открылся бутик Miu Miu — в виде гладкой позолоченной изнутри серебряной коробки со слегка приоткрытой крышкой.
Облик зданий, спроектированных HdeM, определяют не только выразительные формы, но и в не меньшей степени артистичные материалы, поверхности, с невиданно чувственной, характерной фактурой. Мадридский Caixa Forum удивляет красно-ржавой чугунной отделкой верхних этажей. Новый корпус Walker Art Center (2005) в Миннеаполисе — словно сотканной из мятой серебряной ткани алюминиевой облицовкой.
Здание музея Де Янга (De Young) в Сан-Франциско, 2005.Музей Де Янга (2005) в Сан-Франциско полностью облицован перфорированными панелями из подернутой зеленоватой патиной меди. Стены базельского музея-хранилища Schaulager (2003) покрывают необычные плиты из бетона, перемешанного с местным гравием, от которых так и веет первобытной архаикой. А крыша Музея культур (Museum der Kulturen), облицованная глянцевыми керамическими шестиугольниками, кажется сделанной из кристаллов каменного угля.
Павильон для Serpentine Gallery, 2012.Для придания объекту большей артистичности Херцог и де Мерон часто приглашают к работе над концепцией современных художников. Проектировать здание исследовательского центра фармацевтической компании Roche в Базеле им помогал швейцарский концептуалист Реми Цаугг. Автор абстрактных мультиколорных полотен Адриан Шисс участвовал в создании зданий на кампусе страхового общества Helvetia в Сен Галлене. Деятель видео-арта Майкл Крейг-Мартин помогал им подбирать цвета поликарбонатной оболочки хореографического центра имени Лабана в Лондоне, за который бюро HdeM получило главную британскую архитектурную награду — премию Стерлинга. В 2012 году HdeM вместе с китайским художником Ай Вейвеем рефлексировали на тему археологии во временном павильоне, построенном для галереи Serpentine.
Экспериментальная инсталляция, бюро HdeM совместно с китайским художником Ай Вейвеем на XI Биеннале архитектуры в Венеции, 2008.Они продолжают строить культурные институции. В кампусе Vitra открылся еще один спроектированный ими выставочный зал Schaudepot. Завершена Гамбургская филармония — ажурная стеклянная структура, надстроенная над красно-кирпичным портовым складом у самой воды, похожа на входящий в гавань сказочный корабль. Выстроен второй корпус галереи Тейт Модерн — рядом со старым зданием музея выросла невероятная кирпичная пирамида, словно закручивающаяся вокруг своей оси. Построен университет в Сколково.
«Продолжать работать — это вызов, — говорит Херцог. — Но и наслаждение, а значит… не ноша, нет, но вызов, который побуждает нас идти дальше. Исследовать, чем архитектура станет в будущем: я хочу это понять. Правда, идей пока мало, скорее, шутки. Но даже если бы они у меня были, я бы не рассказывал вам о них, потому что нам начнут подражать!» А потом добавляет уже серьезно: «Я думаю, архитектуру важно оценивать с гуманитарной точки зрения. Если проектируя, вы думаете только о красивой форме и об эстетическом удовольствии, это абсурд! Здание можно считать настолько удавшимся, насколько оно заполняемо людьми».
www.interior.ru
Что нужно знать об архитекторах Herzog & de Meuron
Королевский институт британских архитекторов (RIBA) «за вклад в теорию и практику архитектуры» присудил ежегодную премию RIBA Jencks Awards швейцарскому архитектурному бюро Herzog & de Meuron. Вспоминаем, как познакомились Херцог и де Мёрон, присматриваемся к архитектурному почерку их зданий и узнаем, в чём архитектура похожа на айкидо.
Творческий союз Пьера де Мёрона и Жака Херцога сформировался вполне закономерно: оба родились (с разницей в месяц) в 1950-м году в швейцарском Базеле и жили в нескольких кварталах друг от друга. По их рассказам, впервые встретились в возрасте 7 лет, правда, разговаривали на разных языках: Пьер — на французском, а Жак — на швейцарском диалекте.
После школы оба отучились на факультете архитектуры в Швейцарском Федеральном политехническом институте в Цюрихе. После вместе стажировались у итальянского архитектора Альдо Росси (лауреата Прицкеровской премии 1990-го), который, с их слов, во многом повлиял на их творчество. Через три года после диплома, в 1978-м, друзья открыли собственное архитектурное бюро в Базеле. Сегодня офисы Herzog & de Meuron, помимо Базеля, располагаются в Гамбурге, Гонконге, Лондоне, Мадриде и Нью-Йорке. С 1994-го оба архитектора — профессоры Гарвардского университета.
Пьер де Мёрон: «Сильные черты Жака являются моими слабостями – и наоборот. Я думаю, что особенно хорошо работаю в середине проекта, тогда как Жак обычно горит в самом начале и конце».
Сейчас Herzog & de Meuron, помимо Жака Герцога и Пьера де Мёрона, официально состоит ещё из трёх партнеров: Кристин Бинсвангер, Аскана Мергенталера и Стефана Марбаха. Все трое — практикующие архитекторы, полноправно участвующие в проектах Herzog & de Meuron по всему миру. Жак Герцог: «Мы работаем в командах, но эти команды непостоянны. Мы формируем их под каждый новый проект. Чтобы достичь лучших результатов, мы привлекаем разнообразные таланты, и это выливается в итоговый продукт, который и называется архитектурой Herzog & de Meuron».
В полный голос о Herzog & de Meuron заговорили в 2001-м — проект галереи Tate Modern в Лондоне принес им Притцкеровскую премию. Известная галерея Tate не умещалась в собственном здании и переселила часть коллекции современного искусства в опустевшие цеха закрытой ещё в 1980-е ТЭС. Сами архитекторы назвали галерею «неким гибридом традиций, ар-деко и модернизма». К слову о модернизме, это одно из любимых направлений Herzog & de Meuron. Своим учителем в этом стиле Жак и Пьер считают финского архитектора и «отца модернизма» Северной Европы Алвара Ааалто.
Жак Герцог о проекте галереи Tate: «Мы решили принять и даже усовершенствовать похожее на скалу массивное здание из кирпича вместо того, чтобы ломать его или попытаться как-то уменьшить его в объемах. Такой подход можно сравнить с айкидо: вы используете энергию врага в своих целях, концентрируете всю эту энергию в своих руках и неожиданно, совсем по-новому, трансформируете её».
Жак Герцог: «Работать с уже построенными зданиями для нас особенно волнующе, ведь существующие ограничения требуют совсем иного творческого похода. Значимость подобных проектов в Европе в будущем будет расти — мы не можем всегда начинать с чистого листа. Когда проект начинается не с чистого листа, всегда требуется особый архитектурный подход, где главным является совсем не вкус или стилистические предпочтения».
Город, в котором до сих пор живут и творят Herzog & de Meuron — Базель — своего рода «археологическая отправная точка» их особого подхода к архитектуре. Рем Колхас назвал Базель «промежуточным» городом: это международный центр химической и фармацевтической промышленности, что вполне могло стать источником интереса архитекторов к проблемам изменения городской среды. Ведь «типичные» Herzog & de Meuron — это, в первую очередь, здания общественного назначения: будь то Музей визуальный культуры М+ в Гонконге (2015), новый стадион Бордо во Франции (2015), Базельский музей культур (2011), бизнес-центр Actelion в швейцарском Альшвиле (2010), Национальный стадион для Олимпийский Игр-2008 в Пекине или концертный зал Elbphilarmonie в Гамбурге (2007).
Herzog & de Meuron проектируют и жилые объекты — многоквартирные и частные дома. Первый для швейцарских архитекторов небоскреб по 56 Леонард Стрит в Нью-Йорке реализован в 2008-м. Элитный жилой комплекс Герцог и де Мёрон сравнили со «штабелем домов в небе».
Каждая из 145 квартир отличается конфигурацией, потому что каждый этаж слегка сдвинут относительно вертикальной оси здания и других ярусов. Динамику конструкции подчеркивают сплошное остекление стен и белые бетонные плиты перекрытий, образующих террасы снаружи.
Пример частной жилой архитектуры Herzog & de Meuron — дом владельца художественной галереи Ханспетера Рудин, построенный в 1997-м. С виду дом в деревне на границе Франции и Швейцарии (Лаймен), по задумке авторов, напоминает детский рисунок: параллелепипед с двускатной крышей, большие окна и труба камина. Но где дверь? Примитивная на вид конструкция приподнята над землей, и попасть в дом можно как в «летающую тарелку»: по лестнице, спрятанной под бетонным подиумом. Дом Рудин — воплощение контрастов: между традиционной формой и нетрадиционными для неё материалами (не уютное дерево, а бетон), между открытостью расположения и приватностью входа, между теплотой детских воспоминаний и аскетичностью бетонных стен.
Этот архетипичный образ дома в виде простой геометрической фигуры с двускатной крышей — любимый архитектурный прием Herzog & de Meuron, своего рода «минимализм формы», из которого архитекторы умудряются складывать сложные многоуровневые конструкции. В качестве ещё одного примера — один из наиболее известных проектов бюро, шоу-рум коллекции домашней мебели VitraHaus. Пятиэтажное сооружение высотой более 20 метром составлено из 12 «идеальных» домов, сложенных друг на друга. Внутри расположились конференц-зал, музейный магазин, вестибюль, кафе с летней террасой и галерея стульев Музея дизайна Vitra.
Форма здания выбрана архитекторами не шутки ради, а по делу: внутреннее пространство каждого из «домов» ближе по размеру и форме к жилищу, поэтому выставленные там кресла и диваны воспринимаются лучше, чем в типичном для шоу-румов и галерей ангарообразном зале.
Другая яркая отличительная черта зданий, спроектированных Herzog & de Meuron, — неожиданные фасадные материалы: рубероид, фанера, золотые и медные листы или полосы, зеркала, базальт, пробковое дерево. По мнению архитекторов, «архитектура не должна подвергаться рациональному анализу, она должна влиять на человека через его чувства, через запахи и атмосферу, должна преодолевать отчуждение». «Запах», к которому обращаются архитекторы, проявляется, в том числе, и через строительные материалы. Благодаря их выбору у «зрителя» создается поток пространственных ощущений и воспоминаний, через которые, по мнению Herzog & de Meuron, и нужно воспринимать их здания.
Жак Херцог: «Здание — это здание. Его невозможно читать как книгу. Оно не имеет заголовка или таблички с названием, как картина в выставочном зале. В этом смысле наши творения абсолютно нерепрезентативны. Вся сила и мощь этих сооружений заключается в непосредственном и глубоком воздействии, которое они оказывают на смотрящего».
Например, здание музея Schaulager в Базеле (2003) будто одето в плотный войлок. По словам архитекторов, изначально стены фасада планировалось отделать уплотненным грунтом с клеевой связкой, но по техническим причинам использовали «своего рода бетон, смешанный с местным гравием». В итоге фактурные стены музея производят необычное впечатление текстильной мягкости.
Сигнальный пост на вокзале в Базеле обернут медными полосами шириной 20 см. В области оконных проемов они немного разворачиваются, пропуская внутрь свет. Архитектурное решение вдохновлено «клеткой Фарадея» — устройством, изобретенным английским физиком и химиком Майклом Фарадеем в 1836-м году для защиты аппаратуры от внешних электромагнитных полей. Обычно представляет собой заземленную клетку, выполненную из хорошо проводящего материала.
Так облицовочная медь, использованная Herzog & de Meuron в проекте Signal Box, — не просто художественный прием, а технически обусловленное решение, которое защищает электронное оборудование от внешних воздействий, в том числе от удара молнии.
Винодельня «Доминус» расположена в долине Напа в Калифорнии, которая славится нестерпимой жарой днем и холодом ночью. Климатические условия обусловили выбор функционального строительного материала: перед фасадами здания архитекторы разместили габионы с базальтом, который обладает высокой теплоэффективностью.
Днем камень поглощает тепло, а ночью его отдает — так функционирует кондиционирование воздуха, необходимое для поддержания правильной температуры приготовления и хранения вина. Габионы из крученой проволочной сетки заполнены базальтом разной плотности: некоторые части стен непроницаемы, другие же пропускают внутрь солнечный свет днем, а ночью сквозь них наружу просачивается искусственный свет. Вместо классической кладки Herzog & de Meuron оставили камню своего рода «свободу выбора».
Жак Херцог: «Наша идея заключается в том, чтобы не делать повсюду одно и то же. У нас нет определенного стиля, в каждом месте мы делаем нечто новое. Пытаемся вытянуть это новое из местного контекста. <…> Мы вообще противники интернационального стиля: в каждом месте есть своё, непередаваемое. В Лондоне это останки индустриальной среды, в Калифорнии — щебень, в России — бревна».
В качестве иллюстраций к сказанному — летний павильон галереи «Серпентайн» в Лондоне (2012) и Здание Форума в Барселоне (2004), где Herzog & de Meuron использовали пробку и зеркала, соответственно.
Мебель по дизайну Herzog & de Meuron
Прикоснуться к творчеству Herzog & de Meuron в более камерном формате можно, завладев, к примеру, табуретом Hocker, придуманным архитекторами в 2003-м специально для Vitra. Табурет из массива березы можно использовать по прямому назначению, как журнальный столик или подставку под растения. Выпускается в белом и коричневом цветах.
Напольный торшер Pipe Terra из коллекции Artemide в виде цветка из LED-светильников получил в 2006-м премию в области дизайна Red Dot Award. В серию вошла люстра Pipe One подобной формы.
exteriorcenter.ru
Ожидание vs. Реальность. Насколько правдивы рендеры Herzog & de Meuron? :: Статьи
Швейцарское бюро представило проект «парящего горизонтального небоскреба» над Бадаевским пивзаводом. И сразу возникли вопросы, будет ли так парить и реализация (если всё-таки построят).
Фанату современной архитектуру в Москве не приходится скучать. Пьер де Мерон лично приехал презентовать проект. До него в феврале Рем Колхас показывал концепцию Новой Третьяковки, MVRDV защищали проект апартаментов. При этом Ренцо Пьяно занимается реконструкцией ГЭС-2, одобрен жилой комплекс Кенго Кумы, а бюро Стивена Холла победило в конкурсе на целый квартал. Рисуется эффектная картина мировой архитектуры от лучших бюро, обсуждение которой только сразу же упирается в сложности реализации. По концепции Herzog & de Meuron у публики вызвали больше всего сомнений три элемента:
- Вместо леса из тонких колонн появятся массивные блоки коммуникаций,
- Вместо белоснежных фасадов будут темные окна,
- Вместо легких теней получится московская серость.
Проверить, как эти нюансы предусмотрели архитекторы, пока не получится: кроме пресс-релиза с пятью картинками больше никакой информации не получить. И поскольку неизвестно, когда проект детально рассмотрят на Архсовете (и дойдет ли до этого вообще), предлагаем составить общую картину, чего стоит ожидать, на примере уже реализованных проектов бюро.
Эльбская Филармония в Гамбурге
Задуманного «миража» над Эльбой точно не вышло, но получилось не хуже, просто иначе. Эффектно, монументально и очень популярно среди туристов города.
Башня 56 Leonard Street в Нью-Йорке
Тот случай, когда реализация выглядит лучше рендеров. На проектных визуализациях общая масса теряется в избыточных деталях. В реальности все выступы и детали собирает вместе остекление.
Стадион в Бордо
Как и на Бадаевском заводе, главном элементом должен был стать лес колонн. В случае Бордо он бы частично скрывал за собой чашу стадиона, но честно говоря, реализация проигрываетк на фоне проектных картинок. Получилось не так воздушно и колонны несколько меркнут на фоне трибун.
Комплекс Feltrinelli Porta Volta в Милане
За время реализации узкий фасад лишился выступов перекрытий, но это не помешало с отдельных точек добиться прозрачности, чтобы город было видно сквозь здание. Впрочем, с других ракурсов фасад превратился в зеркало.
VitraHaus в Германии
Явный победитель в номинации «ожидание/реальность» — реализация повторяет картинку вплоть до толщин перекрытий. Хотя такой эффект может быть и из-за того, что ни тени, ни остекление здесь не играют решающую роль.
И это один из аргументов не бояться темных цветов. На эту тему у нас есть еще 7 примеров в материале «Что умеет черный цвет в архитектуре».
Национальный стадион в Пекине
Честно говоря, рендеры в середине 2000-х были такого качества, что любая реализация после них будет смотреться лучше. В случае стадиона оболочка получилась толще проекта, но только выиграла от этого, прибавив в общей массивности.
Альтернативный вариант: жизненный
Вы (не) удивитесь, но бывает и такое, что от первой концепции мало что остается в ходе согласований. Так вышло и с расширением галереи Тейт в Лондоне. Первый вариант швейцарцев город не слишком оценил и попросил доработать под специфику места. В итоге «стеклянный осколок» превратился в «кирпичную пирамиду». Проект, может, и не стал хуже, он просто вышел совсем другим.
Во что сможет трансформироваться «горизонтальный небоскреб» на Бадаевском пивзаводе остается только догадывается и ждать.
archspeech.com
Предельный минимализм Herzog & de Meuron · YAVIO
Herzog & de Meuron – швейцарское архитектурное бюро, возглавляемое Жаком Херцогом и Пьером де Мейроном. Они основали свой офис в Базеле в 1978 году. Сегодня бюро с почти сорокалетней историей представляет собой международную команду, работающую над проектами в Европе, Америке и Азии
Жак Херцог и Пьер де МейронИх проекты разноплановы. Они построили резиденции, несколько многоквартирных домов, библиотеки, школы, спортивный комплекс, фотостудию, музеи, гостиницы, железнодорожные служебные здания, офисные и заводские здания. Фирменными чертами их проектов являются предельный минимализм и широкое использование экспериментальных материалов.
Павильон для Serpentine GalleryШаблонные формы – не их амплуа. Их формальные жесты, как правило, продвигались от пуристической простоты прямоугольных форм к более сложным и динамическим геометриям. Они умело адаптируют исторические здания под современные реалии, искусно вписывая их в городскую структуру. Яркий тому пример – проект галереи Тейт Модерн в Лондоне (2000), за который они в 2001 году были удостоены Притцкеровской премии – самой высокой почетной награды в области архитектуры. Самый посещаемый музей в мире расположился в здании бывшей электростанции Бенксайд на берегу Темзы. Херцог и де Мерон снабдили огромный краснокирпичный корпус с высокой трубой стеклянной надстройкой и превратили его в современное выставочное пространство.
Корпус Switch House Галереи Тейт МодернПредседатель жюри Дж. Картер Браун сказал тогда так: «Трудно представить, чтобы кто-либо из архитекторов в истории обращался с покровом архитектуры с большим воображением и виртуозностью». Это высказывание было связано с инновационным использованием H&M наружных материалов и обработок. Архитектурный критик Ада Луиз Хаккейбл кратко изложила подход H&M:
«Они усовершенствуют традиции модернизма до элементарной простоты, трансформируя материалы и поверхности, исследуя новые методы и подходы».
В 2006 году журнал New York Times назвал швейцарское бюро «одной из самых восхищенных архитектурных фирм в мире». Сами же архитекторы отзываются о премии так:
«Нас часто спрашивают, что для нас значит Притцкеровская премия. Ну что ж – эта знаменитая награда, действительно, очень помогает, особенно молодым. Всякому лестно получить высокую оценку, другой вопрос — нужна ли она. На мой взгляд, ни одна награда не является необходимостью. Понимаете, тут, как в школе: если учитель говорит, что ты хорошо выполнил задание и вообще молодец, это, безусловно, повышает твою самооценку. Но совсем другое дело, когда ты архитектор и тебе шестьдесят или семьдесят лет, и тебя награждают. Допустим, ты убеленный сединами актер и вдруг получаешь «Оскар», — это тоже приятно, конечно…, но совершенно не существенно для твоего выживания!» Жак Херцог
Им также были присуждены Premium Imperiale (Япония), а в 2014 году Herzog & de Meuron был присужден приз Mies Crown Hall Americas (MCHAP). 
Здание Гамбургской филармонии Elbphilarmonie Жак Херцог и Пьер де Мерон не боятся эстетических экспериментов. Облицованный рельефными алюминиевыми панелями эффектный выставочный павильон Messe Basel стал площадкой для проведения знаменитого ювелирного форума Baselworld и ярмарки современного арта Art Basel.
Павильон Messe Basel
Особое трепетное отношение у архитекторов сложилось к проектированию стадионов. В 2005-м в Мюнхене был открыт стадион Allianz Arena, корпус которого покрыт надувными модулями из светопрозрачной термоизолирующей полимерной пленки. По ночам здание способно светиться и изменять цвет, подобно хамелеону. Стадион стал апофеозом современных технологий, с помощью которых освоен колоссальный строительный объем.
Стадион Allianz ArenaВ 2008-м весь мир облетели фото потрясающего воображение Национального олимпийского стадиона в Пекине. Его «наружный скелет» – изящное переплетение серебристых стальных балок, является одновременно и перекрытиями, и фасадами, и несущей конструкцией здания. Этот проект получил Королевскую золотую медаль RIBA (Великобритания).
Национальный Олимпийский стадион ПекинаВ 2015 году были опубликованы 3D-изображения лондонского старинного стадиона Стэмфорд Бридж в новой отделке, предложенной H&M. Роман Абрамович пригласил Херцога и де Мерона в проект реконструкции домашней арены футбольного клуба «Челси», и те придумали, как увеличить его вместимость почти на 20 тысяч мест (до 60 тысяч), и спроектировали восхитительную филигранную оболочку из тонких краснокирпичных неоготических полуарок.
Проект нового стадиона для футбольного клуба «Челси»В 2016 году на новом стадионе в Бордо прошли матчи Евро-2016. Херцог и де Мерон окружили чашу арены 900 тонкими белоснежными колоннами, которые придали сооружению элегантность. Стадион состоит из трех основных – абстрактных, но, тем не менее, скульптурных – форм: ступенчатого цоколя, чаши стадиона с напоминающим ступени рельефом и прямоугольной кровли-мембраны. Арену окружает лес тонких колонн, призванный сделать сооружение более открытым, доступным для посетителя – в отличие от античного храма, который стадион все же немного напоминает.
Новый стадион Бордо. Herzog & de MeuronОсобым архитектурным почерком обладают проекты для жилых домов. Элитные кондоминиумы обладают уникальной формой с функциональными значениями. Проект жилого дома для Майами Бич – 1111 Линкольн-Роуд (1111 Lincoln Road) перестроен из офисного здания. Заново построена только многоярусная парковка, также являющаяся “лицом” жилого комплекса.
1111 Линкольн-Роуд. Гараж.В Ливане студия построила жилой комплекс Beirut Terraces. Это ассиметричное здание высотой 119 метров в застройке центральной части Бейрута интересно тем, что каждый новый этаж уникален по своей форме и планировке. На всех этажах неповторимые террасы и свесы, каждый раз открывающие особенный вид на город.
Ассиметричная башня из бетона и стекла Beirut Terraces
Стеклянный жилой комплекс Beirut Terraces от Herzog & De Meuron
Элитный жилой дом в Нью-Йорке – Башня 56 Leonard Street. Живая, динамичная, вибрирующая поверхность фасадов разительно отличается от стандартного полированного стекла. «Архетипический» небоскреб представляет собой противопоставление сплошного застекления стен и белых бетонных плит перекрытий, образующих террасы снаружи. 
yav.io
Херцог архитектуры. Творчество HdM в избранных цитатах
21 октября 2016 г.
Жак Херцог и Пьер де Мёрон (базельское бюро Herzog & de Meuron, HdM) настолько яркий пример архитектурного тандема, что Притцкеровскую премию 2001 года им вручили обоим, что произошло во второй раз в истории награды (впервые премия была разделена на двоих между Гордоном Баншафтом и Оскаром Нимейером в 1988 году). В их дуумвирате именно 66-летний Жак Херцог выступает в роли говорящей головы, отвечая на вопросы журналистов, поэтому ему и предоставим слово. Избранные выдержки из различных интервью Жака Херцога – в новом материале BERLOGOS, продолжающем цикл статей «Архитекторы об архитектуре».
ПРИНЦИПЫ
Мы не всегда знаем, что делаем.
Наша идея заключается в том, чтобы не делать везде одно и то же. У нас нет определённого стиля; в каждом месте мы делаем нечто новое. Мы пытаемся вытянуть это новое из местного контекста.
Мы ненавидим цинизм.
Взаимодействие и усиление эмоций – наиболее важный аспект всех наших проектов.
Мы предпочитаем искусство архитектуре и, следовательно, художников – архитекторам.
Эльбская филармония
ПРИТЦКЕРОВСКАЯ ПРЕМИЯ
Томас Притцкер, учредивший главную архитектурную награду, так объяснил выбор жюри в 2001 году: «Жак Херцог и Пьер де Мёрон так давно и тесно сотрудничают, что способности и талант каждого образовали единое творческое целое. Мы просто не имели права выделить одного из них».
Притцкеровская премия – знаменитая награда, которая очень помогает, особенно молодым. Всякому лестно получить высокую оценку, другой вопрос — нужна ли она. На мой взгляд, ни одна награда не является необходимостью. Понимаете, тут, как в школе: если учитель говорит, что ты хорошо выполнил задание и вообще молодец, это, безусловно, повышает твою самооценку. Но совсем другое дело, когда ты архитектор и тебе шестьдесят или семьдесят лет, и тебя награждают. Допустим, ты убелённый сединами актер и вдруг получаешь «Оскар», — это тоже приятно, конечно, но совершенно не существенно для твоего выживания!
МУЗЕИ
Мы только сейчас отчётливо поняли, чем же в действительности является музей. И мы стали более свободны в своём творчестве. И это не значит, что в будущем мы будем воспроизводить только данный вариант галереи, который построили здесь. Последние проекты, такие как музей де Янга в Сан-Франциско, куда более свободные – в плане в том числе, – потому что там совсем другая коллекция, совсем другое место. Восприятие зависит от места, а не коллекционной культуры. Мы не считаем, что белая коробка – это наше всё; то, что нужно. Только для такой постройки, как Tate Modern, весьма сдержанная коробка является наиболее корректным вариантом. (2000)
Музей де Янга в Сан-Франциско
Дополнять существующее здание [Tate Modern] всегда очень сложно, даже проблематично. Некоторым людям понравится больше новая часть, другие предпочтут старую. Мы хотели предвидеть такие противоречивые мнения. Наша цель состояла в том, чтобы создать конгломерат, который воспринимался в целостности, а не как первая и вторая фазы.
СТАДИОНЫ
Аудитория создаёт футбольный стадион, а не только архитектура. Вы когда-нибудь видели матч за закрытыми дверями? Архитектура должна быть промежуточной умеренной средой, в противном случае она скучна.
Ни один человек в Пекине не просил нас создать идеологическое здание.
Пространственный эффект [от стадиона в Пекине] – романтичный, радикальный, но в то же время простой и какой-то архаично непосредственный. Его появление – чистая структура. Фасад и структура – идентичны.
МУСКУЛАТУРА И СЛЕПОТА
Я думаю, архитектор должен разнообразить то, чем он занимается. Это как с мускулами: тренировать надо все группы мышц — важны и большие, и маленькие мышцы, только так и можно сохранять гибкость и активность. Если ты всё время делаешь одно и то же, ты становишься экспертом и специалистом, но ты слепнешь при этом. Мы, например, меньше всего любим делать частное жильё, но, несмотря на это, мы считаем важным браться за заказы самых разных типов.
Жилые апартаменты в Нью-Йорке
СЕГОДНЯ
Архитектура становится современной моменту, когда ты фокусируешь свой взгляд на ней, в ту минуту, когда ты заинтересовываешься в архитектуре по любой причине – на детали, быть может. Архитектура начинает жить, потому что ты замечаешь что-то, что начинает тебя волновать или заставляет твой мозг работать. (1996)
Я думаю, архитектуру важно оценивать с гуманитарной точки зрения. Если проектируя, вы думаете только о красивой форме и об эстетическом удовольствии, то это абсурд! Здание можно считать настолько удавшимся, насколько оно заполняемо людьми.
Слишком много людей думают, что современная мода, музыка и даже искусство являются поверхностными в сравнении с устремлениями и обязанностями архитектуры. Но мы не согласны с этим… Всё это формирует наши чувства и восприятие мира; всё является выражением нашего времени. Но нас не гламурный аспект восхищает. По факту мы заинтересованы в том, что одевают люди, во что они любят заворачивать своё тело… Нам интересен данный аспект искусственной кожи, которая всё больше становится интимной частью людей. (2002)
Мир резко изменяется, и архитектура, в особенности города, должны соответствовать этим изменениям. Чем мы можем помочь, будучи архитекторами? Архитектура как способ мышления – таково название нашей первой выставки в 1989 году – является наиболее актуальной сейчас, чем когда-либо.
Мы могли бы взять на себя ещё больше проектов, но нам хочется быть избирательными. Швейцария по-прежнему является страной, предоставляющей хорошие условия для архитекторов – как по качеству, так и по количеству. Здесь архитекторы гораздо ближе к клиенту и процессу реализации.
КОРОТКОЙ СТРОКОЙ
Слишком много идеологии есть в архитектуре.
Архитектура города всегда немного напоминает менталитет населения.
Многие архитекторы в действительности не разбираются в конструкции собственных моделей, так же как большинство людей не разбирается в собственных стереотипах. Мы находим это чрезвычайно интересным: архитектура вдруг оказывается очень близка к психологии.
У нас есть сила создавать здания, которые разрешат противоречия.
ЗАВТРА
Вступит ли мир в новую фазу изоляции, национализации, идеологизации? Начнётся ли парадоксальная контригра против наступающей глобализации? Всё это сделает запрос на новую архитектуру или авторскую архитектуру, которая выродится в своего рода «параллельную архитектуру», которая существует в определённой степени уже сегодня.
Продолжать работать — это вызов. Но и наслаждение, а значит… не ноша, нет, но вызов, который побуждает нас идти дальше.
www.berlogos.ru
Пьер де Мерон Википедия
| Herzog & de Meuron Architekten | |
|---|---|
| Аллианц Арена, Мюнхен | |
| Общая информация | |
| Участники |
|
| Концепция | минимализм |
| Штаб-квартира | Базель |
| Страна | Швейцария Швейцария |
| Координаты | 47°33′58″ с. ш. 7°34′59″ в. д.HGЯOL |
| Дата основания | 1978 |
| Портфолио | |
| Важнейшие постройки |
|
| Награды |
|
| Сайт | herzogdemeuron.com |
| Медиафайлы на Викискладе | |
Herzog & de Meuron Architekten (сокр. HdeM) — швейцарское архитектурное бюро, открытое в 1978 году двумя уроженцами Базеля, Жаком Херцогом (родился 19 апреля 1950 года) и Пьером де Мёроном (родился 8 мая 1950 года).
С 1994 года преподают в Гарварде. Фирменными чертами их проектов являются предельный минимализм и широкое использование экспериментальных материалов. Большой успех имел разработанный ими проект галереи Тейт Модерн в Лондоне (2000), принёсший им Притцкеровскую премию. Участвовали в конкурсе на разработку концепции Газпром-Сити в Санкт-Петербурге. Их последний крупный проект — Пекинский национальный стадион.
С 2011 года Пьер де Мерон — член градостроительного совета фонда «Сколково»[1].
Примечания
- ↑ Сколково. Люди в проекте
См. также
- Эльбская филармония
Ссылки
- На Викискладе есть медиафайлы по теме Херцог и де Мёрон
- Herzog & de Meuron Официальный сайт
- Статья в «Ведомостях» (недоступная ссылка)
| Это заготовка статьи об архитектуре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| Лауреаты премии Рольфа Шока | |
|---|---|
| Логика и философия |
|
| Математика |
|
| Музыка |
|
| Визуальные искусства |
|
| Лауреаты Притцкеровской премии | |
|---|---|
Джонсон (1979) • Барраган (1980) • Стирлинг (1981) • Роуч (1982) • Бэй Юймин (1983) • Мейер (1984) • Холляйн (1985) • Бём (1986) • Тангэ (1987) • Баншафт и Нимейер (1988) • Гери (1989) • Росси (1990) • Вентури (1991) • Сиза Виейра (1992) • Маки (1993) • Портзампарк (1994) • Андо (1995) • Монео (1996) • Фен (1997) • Пиано (1998) • Фостер (1999) • Колхас (2000) • Херцог и де Мёрон (2001) • Мёркатт (2002) • Утзон (2003) • Хадид (2004) • Мейн (2005) • Мендес да Роша (2006) • Роджерс (2007) • Нувель (2008) • Цумтор (2009) • Сэдзима и Нисидзава / SANAA (2010) • Соуту де Моура (2011) • Ван Шу (2012) • Ито (2013) • Бан (2014) • Отто (2015) • Аравена (2016) • Аранда, Пигем и Вилалта / RCR Arquitectes (2017) • Доши (2018) • Исодзаки (2019) | |
wikiredia.ru
Пьер де Мерон Википедия
| Herzog & de Meuron Architekten | |
|---|---|
| Аллианц Арена, Мюнхен | |
| Общая информация | |
| Участники |
|
| Концепция | минимализм |
| Штаб-квартира | Базель |
| Страна | Швейцария Швейцария |
| Координаты | 47°33′58″ с. ш. 7°34′59″ в. д.HGЯOL |
| Дата основания | 1978 |
| Портфолио | |
| Важнейшие постройки |
|
| Награды |
|
| Сайт | herzogdemeuron.com |
| Медиафайлы на Викискладе | |
Herzog & de Meuron Architekten (сокр. HdeM) — швейцарское архитектурное бюро, открытое в 1978 году двумя уроженцами Базеля, Жаком Херцогом (родился 19 апреля 1950 года) и Пьером де Мёроном (родился 8 мая 1950 года).
С 1994 года преподают в Гарварде. Фирменными чертами их проектов являются предельный минимализм и широкое использование экспериментальных материалов. Большой успех имел разработанный ими проект галереи Тейт Модерн в Лондоне (2000), принёсший им Притцкеровскую премию. Участвовали в конкурсе на разработку концепции Газпром-Сити в Санкт-Петербурге. Их последний крупный проект — Пекинский национальный стадион.
С 2011 года Пьер де Мерон — член градостроительного совета фонда «Сколково»[1].
Примечания[ | ]
- ↑ Сколково. Люди в проекте
См. также[ | ]
- Эльбская филармония
ru-wiki.ru