Три выставки Кабаковых: как это было
Илья и Эмилия Кабаковы. Монтаж экспозиции в Эрмитаже. Фото: Государственный Эрмитаж
Тамара Вехова
Искусствовед, галерист, куратор.
Фото: Vehova Art Space
Выбранное для выставки название подчеркивало, что сама она как событие разворачивается не только в пространстве, но и во времени. И хотя формат ретроспективы очевидно подразумевает путешествие в прошлое, Кабаковы, с присущей им фантазией и смелостью, превратили заданный отрезок в новую систему координат. В ней временная ось «в будущее возьмут» пересеклась с пространственной, на которой отмечены Лондон (октябрь 2017 года — январь 2018 года), Санкт-Петербург (апрель — июль 2018 года) и Москва (сентябрь 2018 года — январь 2019 года). География могла бы быть и шире, если бы не правило Тейт Модерн показывать свой проект не более чем на двух сторонних площадках.
Согласно замыслу Кабаковых эта выставка — первая ретроспектива, представляющая собой тотальную инсталляцию «жизнь художника». При этом ни одного архивного фото или видео из жизни авторов на выставке не было: портрет художника — это его работы, его среда обитания — музейное пространство.
Ретроспектива объединила ряд знаковых произведений, которыми прославились Кабаковы: от хрестоматийного «Человека, улетевшего в космос из своей комнаты» (1985) до скандально известной инсталляции «Туалет», выстроенной в размер натурального общественного сортира на кассельской Documenta в 1992 году. В залах была последовательно показана художественная эволюция автора — от первых самостоятельных графических экспериментов начала 1960-х к громадным сияющим красками холстам из «коллажной» серии, над которой Илья Кабаков работает в последние годы. Графика, живопись, альбомы, тотальные инсталляции, макеты и ленд-арт-объекты — произведения Кабаковых были предоставлены музеями и частными собраниями со всего света. Каждый из трех вариантов ретроспективы — лондонский, петербургский и московский — отличался как подборкой работ, так и их расположением внутри экспозиции. Еще одним любопытным отличием стала контекстная среда, созданная в каждом из музеев.
Какие идеи транслирует искусство Кабаковых? Почему их выставка важна для музеев — участников проекта? Каковы акценты и специфика показа ретроспективы в каждом конкретном случае? Как принимала ее аудитория? Об этом рассказали Фрэнсис Моррис и Джульет Бингхэм (Тейт Модерн), Зельфира Трегулова (Государственная Третьяковская галерея) и Дмитрий Озерков (Государственный Эрмитаж).
Диалог внутри эпохи
Экспозиция в Тейт Модерн. Фото: Tate Modern
Открытие лондонской ретроспективы было приурочено к 100-летию октябрьских событий 1917 года. Тейт Модерн подготовила сразу две русские выставки, показав официальную и неофициальную историю, создание великой советской утопии и затем ее развенчание, а также выход через советский андерграунд в универсальное пространство мирового contemporary art.
Параллельно с ретроспективой Кабаковых в Тейт Модерн можно было посмотреть The Red Star over Russia — выставку собрания Дэвида Кинга, журналиста, который жил в Москве и писал для Sunday Times в 1960-е годы. Его коллекция показывает историю России через печатные издания с 1900 года. «Сперва мы сомневались, стоит ли показывать их одновременно, — рассказала директор Тейт Модерн Фрэнсис Моррис на круглом столе в честь открытия выставки Кабаковых в ГТГ, — ведь предметы из коллекции Кинга — это та самая официальная пропаганда, которая так угнетала Кабакова и художников его круга, но затем поняли, что такая параллель будет интересной и познавательной для наших зрителей. И были очень рады, когда Эмилия сказала, что ей нравится это решение, потому что в результате получился живой диалог внутри эпохи».
Илья и Эмилия Кабаковы. «Шесть картин о временной потере зрения (Они красят лодку)». 2015. Частная коллекция. Фото: Ilya & Emilia Kabakov / Pace Gallery
Джульет Бингхэм, куратор выставки «В будущее возьмут не всех» в Тейт Модерн, так описывает сложившийся контекст: «Официальное искусство (соцреализм), советские плакаты, журналы, художественные объединения — все это окружало Кабакова и его поколение и вызывало или непримиримое отрицание, или слепое доверие. Любопытно, что в некоторых работах Кабаковых воспроизведены изображения с первой выставки, например советские плакаты, которыми оклеены стены „Человека, улетевшего в космос из своей комнаты“. Не менее любопытной рифмой стало то, что выставка собрания Кинга завершалась рисунками Ильи Кабакова, которые он делал по госзаказу, иллюстрируя детские книги в конце 1950-х».
Также Джульет Бингхэм говорит о важности для сегодняшнего зрителя сквозных тем творчества Кабаковых, таких как полет, эскапизм, мечта, свобода: «Художники размышляют о природе страха и надежды, о пространстве утопии. Это универсальные проблемы, которые касаются множества людей, независимо от их возраста, биографии и места проживания. Именно на этой универсальности мы сделали один из главных акцентов, и на выставке было очень заметно, что люди искренне сопереживают героям, будь то боящийся внешнего мира и изолировавший себя мечтатель из инсталляции „Десять персонажей“ или же эскапист из инсталляции „Человек, улетевший в космос из своей комнаты“».
Более 80 тыс. посетителей, позитивная и разнообразная пресса — успех лондонской ретроспективы несомненен. Фрэнсис Моррис отмечает ее особую важность для музея: «Мы исследуем различные способы, какими художники выражают свои идеи. Также мы стремимся расширять нашу географию, нам важен диалог Востока и Запада, Юга и Севера, нас чрезвычайно интересует история эмиграции и межкультурных контактов. Искусство Кабаковых отражает эти аспекты. Кроме того, оно мощнейшим образом повлияло на современное западное искусство».
Говорить и думать
Илья Кабаков. «Лабиринт. Альбом моей матери». 1990. На вернисаже в Третьяковке. Фото: Государственная Третьяковская галерея
Первым российским музеем, где Илья Кабаков согласился сделать свою персональную выставку после эмиграции, был Государственный Эрмитаж («„Случай в музее“ и другие инсталляции», 2004), после нее в собрании появились три тотальные инсталляции Кабаковых («Красный вагон», «Жизнь в шкафу» и «Туалет в углу»). Вокруг них и была выстроена вся архитектура нынешней ретроспективы, которую посмотрело около 130 тыс. человек.
Параллельно в залах Зимнего дворца открылась выставка «Арте повера. Творческий прорыв» (ит. arte povera — «бедное искусство»). В 1960–1970-е художники этого направления создавали инсталляции из мусора и повседневных предметов быта и вовлекали зрителя внутрь произведения, используя систему зеркал.
Тотальные инсталляции Кабаковых вступают с этим искусством в любопытный диалог, демонстрируя как сходство, так и ряд принципиальных отличий и в круге основных идей, и в методах их трансляции. Куратор ретроспективы в Эрмитаже Дмитрий Озерков описывает особенную природу инсталляций Кабаковых следующим образом: «Они начинают работать в процессе разговора. То есть, когда ты идешь сам по этой инсталляции, ты ничего не понимаешь. Но потом ты встречаешь другого человека, начинаешь с ним говорить об этом. И говоря, ты начинаешь эту инсталляцию оживлять: а что это, а почему, а куда смотреть, а зачем он это сделал. В этих инсталляциях и картинах есть некий переключатель — люди начинают говорить и думать».
Илья Кабаков. «Человек, который улетел в космос из своей комнаты». 1986. Фото: Архив Ильи и Эмилии Кабаковых
Отмечая огромный интерес к выставке на Крымском Валу (более 112 тыс. зрителей), директор Третьяковки Зельфира Трегулова объясняет ее актуальностью тотальной инсталляции — концепции, предложенной Кабаковыми еще в середине 1980-х годов. «То, что делает со зрителем Кабаков, не делает больше никто из ныне живущих русских художников. Людям так импонирует иммерсивность, они стремятся к ней, точно так же, как в кино, в 3D. Человеку хочется, чтобы на него воздействовало все одновременно и чтобы он оказался во власти этого воздействия. И зритель в итоге погружен в пучину драмы существования — драмы любого человека, живущего в системе». Кроме того, уверена Трегулова, сама эта форма говорит о том, что важно сегодня, сейчас: «Именно поэтому людей так это трогает. Они реагируют на те послания, которые заложены в работах Кабаковых». Столкновение высокого и низкого, приземленнейшего быта и попытки встретиться с ангелами создают, по словам Зельфиры Трегуловой, особое напряжение. Экспозиция в Третьяковке разрешает его композиционно. «Последняя работа на выставке, — говорит директор ГТГ, — это невероятное полотно с непонятным белым объектом в центре. Это, конечно, обещание чего-то в будущем и чего-то, на что персонажи картины смотрят с изумлением, но и с ожиданием тоже. И по-моему, прекрасно, что именно эта работа провожает пришедших на выставку в узкий коридор, через который они попадают к выходу».
Дмитрий Озерков из Эрмитажа отмечает сходную особенность: «То, что делают Кабаковы, — это критика современного человека, не только российского, не только сегодняшнего, но и западного человека, и человека будущего. Все эти их модели про дом сна, утопические истории про полеты — это все, конечно же, о некоем человеке будущего, который не понимает, куда он попал, и нужно ему как-то помочь. Потому что человек видит не то, что он может видеть, он слышит не то, что он может слышать. Он ограниченный. Кабаковы пытаются его терапевтически направить к каким-то важным для человечества вещам: „Как тебе стать лучше? Надень крылья“, „Как тебе задуматься о чем-то? Ответь на вопросы, почитай книжку“, „Посмотри на картину и опиши свои впечатления“.
Признаки новой эры
Илья Кабаков. «Туалет в углу». 2008. Фото: Архив Ильи и Эмилии Кабаковых
О различиях восприятия искусства Кабаковых на Западе и в России мы говорили с Эмилией Кабаковой. Она определяет их так: сопереживание опыту художника и его персонажам у западного зрителя лежит в сфере социальной или личной рефлексии, тогда как у русского зрителя — в большей степени в сфере духовной и моральной. В той же беседе Эмилия Кабакова призналась, что выставки в Москве они с Ильей боялись больше других: свои, родные — они и ранить могут сильнее всего. Но страхи оказались напрасными. Более того, московскую ретроспективу Эмилия Кабакова считает особенно удачной. Лондонская экспозиция оказалась перегруженной слишком плотной развеской. В Петербурге выставочное пространство было разорвано лестницей и сторонними залами, что мешало стройной драматургии проекта, и пришлось переиначить первоначальный замысел (впрочем, дизайнер Андрей Шелютто и его команда нашли оптимальное решение).
Московская ретроспектива вышла идеально, ровно так, как было задумано. Важно и то, что на ней было представлено больше, чем в Лондоне и Петербурге, работ, относящихся к раннему, московскому периоду (музей выделил под них дополнительный зал, и экспозиция получилась изящной и комфортной). В результате именно Третьяковка показала самую полную (из трех вариантов) картину того, что Илья Кабаков делал до эмиграции в Москве и после 1987 года на Западе, в тандеме с Эмилией Кабаковой.
Илья Кабаков. «В будущее возьмут не всех». Фото: Andrew Dunkley, Tate Photography / Courtesy the artists and Tate Modern
В Третьяковке ретроспектива Кабаковых шла параллельно с выставкой «Михаил Ларионов». Сложился диалог ключевых для русского искусства ХХ века художников: отца русского авангарда Михаила Ларионова и лидера так называемого второго русского авангарда, основателя московской концептуальной школы Ильи Кабакова.
Зельфира Трегулова признается, что музей вложил в эту выставку очень много, и дорожит ее успехом: «Для меня очень важны слова Жан-Юбера Мартена, куратора многих исторических выставок Кабакова, в том числе блистательного проекта в Гран-пале в 2014 году. Мартен сказал, что это одна из лучших выставок Кабакова, которая когда-либо была сделана».
www.theartnewspaper.ru
Тамара Вехова | АРТ-РЕЛИЗ.РФ
Куратор проекта Тамара Вехова
Арт-директор галереи, член международной ассоциации искусствоведов AIS-AICA, член международной конфедерации антикваров и арт-диллеров ICAAD, член МОСХ секция художественной критики.
Людмилу Петрушевскую давно уже называют «живым классиком». Но на самом деле Петрушевская больше чем писатель. Границ, равно как и четкого жанра у ее творчества не существует: она не только пишет — стихи, сказки, драмы, рассказы и романы, книги о путешествиях — и ведет литературный дневник в Фейсбуке, но и поет в собственном кабаре, сочиняя песенки, рисует акварели, пастели, делает монотипии, создает невероятные шляпы и шемизетки (вышитые бархатные колье), которые давно уже стали неотъемлемой частью ее артистического образа.
Людмила Стефановна Петрушевская
прозаик, певица, поэтесса, драматург, художник
Наша выставка посвящена Петрушевской — художнице. В этом амплуа московская публика ее вряд ли знает. Меж тем работы Петрушевской демонстрировались в ГМИИ им.Пушкина (на выставке «Скрипка Энгра»), в Германии в замке фон Арнимов, в Воронежском Государственном художественном музее, в Самарском литературном музее, в Доме Остроухова в Москве. Они есть в частных собраниях в России и в разных странах. На выставке будет представлен новый цикл, выполненный в технике пастели и посвященный обнаженной натуре, а также балерине Серебряного века Анне Павловой:
«Я, неожиданно для себя, начала недавно рисовать балеринок, вернее, Анну Павлову. Эта тема пришла, когда мне стало известно, что в гостинице «Метрополь» будет ее именной номер, и туда нужен портрет. И мне вдруг это понравилось — и белая пастель на черном фоне, оказалось, подходит как нельзя лучше для изображения белых пачек, веночков и пуантов. И белых, воздетых к облакам, ручек и ножек. Еще одно – я там прожила три года от рождения, в отеле «Метрополь», и не исключено, что в том же самом номере. Это был парадный двухкомнатный люкс с эркерами на втором этаже, выходящий на Моховую и на Малый театр»… Людмила Петрушевская
Экспозицию дополнят авторские шляпы и «шимзетки» Петрушевской, ее поэма представленная в виде арт-объекта, а также видеоряд из театральных работ и интервью Людмилы Петрушевской.
1 июня, в День защиты детей, в галерее пройдет благотворительный аукцион. Его лотами станут пастели Людмилы Петрушевской. В день аукциона Петрушевская даст небольшой сольный концерт — выступит в образе певицы французского кабаре. Все вырученные средства пойдут на поддержание частного детского дома для сирот, подростков-инвалидов в Порхове под Псковом, которому писательница, сама выросшая в детдоме, помогает уже несколько лет.
Галерея открыта для посетителей: понедельник — суббота 11.00 — 19.00
Вход на выставку бесплатный.
Из пресс-релиза Людмилы Петрушевской:
… Я родилась там в 1938 году уже как член семьи врагов народа (ЧСВН).Трое к тому времени было расстреляно (10 лет без права переписки). Прадеда толкнули под машину «Хлеб» в 1947 году, он ходил в НКВД и спрашивал – десять лет без права переписки прошло, где мои дети. Улица Горького.Напротив гостиницы «Националь», на красном светофоре. После «Метрополя» мы уехали в эвакуацию, где я стала уличной нищенкой, потому что нечего было есть. Буханка хлеба на троих на два дня. Я просила милостыню в магазинах и пела по дворам, собирая вокруг себя детей и старушек. Я им еще и рассказывала «Портрет» Гоголя, и иногда испуганные слушатели выносили мне кусок хлеба.
И только в детском доме у меня появилась бумага с карандашом. И я кинулась рисовать. В школе у меня были пятерки только по чтению, письму, пению и рисованию. И так продолжается до сих пор. Что же касается ню, то я ведь всегда мечтала учиться живописи. И просила об этом свою приятельницу, замечательную художницу Катю Григорьеву-Шиллинг. Она сказала: — Люся, идите рисуйте обнаженную натуру, это первый курс академии. И я пошла. P.S. Мой первый галерист Леня Шишкин, продав на моей выставке
«Мания розы» две работы по тысяче долларов и одну за 500 (больше у покупателя- журналиста не было, меня уговорили) — сказал покупателям на дорожку: «Ну это как в доме у вас рисунок Гоголя. На века».”
Людмила Петрушевская
xn—-7sbqier6abq.xn--p1ai
Тамара Вехова в контексте истории памяти
Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века,
По воле Бога Самого́,
Самостоянье человека,
Залог величия его.
(А.С. Пушкин)
Фигура памяти, о которой я собираюсь написать, не являлась изначально моей, она не была мне известна до моего замужества, не будоражила в моём сознании картины детства и отрочества, но сейчас она стала неотъемлемой частью моей жизни. Ни один семейный праздник не обходится без воспоминаний об этой замечательной женщине.
Почему именно она? Да, я задавала себе этот вопрос и нашла на него ответ. Несмотря на то, что могу написать о своём прадеде Александре Андреевиче Небораке (комбриге, советском военачальнике, старшем преподавателе Военной академии им. М.В. Фрунзе) или об улице Богдана Хмельницкого в Новосибирске (коренной жительницей которой являюсь), – это тоже мои места и фигуры памяти, буду писать не о них. Я напишу о женщине, которая восхищает меня своим умом, целеустремлённостью, жизнелюбием, принципиальностью и ещё множеством других не менее важных качеств. Соединившись в одном человеке, такие качества делают его отличным от других и заставляют помнить о нём даже через много лет после его смерти. Я напишу о Веховой Тамаре Алексеевне – бабушке моего мужа, основателе и директоре столовой № 1 ОРСа при Новосибирском заводе химических концентратов (НЗХК).
Тамара Алексеевна родилась в 1934 г. в небольшом селе Таловка Кемеровской области в многодетной семье машиниста паровоза и работницы-кочегара. Семья жила очень бедно, и Тамара Алексеевна, будучи старшим ребёнком в семье, ощущала всю тяжесть голодных военных и послевоенных лет. Этот период жизни сильно повлиял на её характер и мировоззрение. По рассказам дочери Татьяны, моей свекрови, Тома (так её называют в семье) была неприхотлива в еде, как и большинство выросших в голодные времена, но при этом наличие множества разнообразных продуктов в холодильнике считала одним из основных критериев богатства. Мужу Владимиру, с которым прожила в любви и согласии 44 года, говорила: «Замуж за тебя вышла, потому что у вас в доме всегда покушать было».
Закончив 8 классов, поступила в Томский политехнический техникум, затем в Томский государственный политехнический институт, закончила его и приехала в Новосибирск. Работала много и усердно. Вспоминает дочь Евгения: «Мама уходила к 8 часам утра, а возвращалась в 11 вечера. Мы знали, что она накормила две смены рабочих огромного завода, и только потом, удостоверившись, что всё прошло нормально, вернулась домой, к нам. Ночью периодически вскакивала и звонила на работу, спрашивая, как откормили третью смену».
Бывало, пользовалась служебным положением, чтобы помочь своим работникам, подчинённым, а также простым людям, нуждающимся в поддержке. В советское время директор заводской столовой был очень уважаемым и влиятельным человеком. Родственникам не помогала никогда, объясняя это так: «Я хочу спать спокойно!».
Вспоминает зять Юрий: «Тома очень требовательная была – строгая, но справедливая. Она коммунисткой была, сейчас людям этого не понять. Невзирая на лица, отстаивала точку зрения, если считала её верной. Приходила к директору завода с чертежами, технологическими картами, документами и методично обосновывала необходимость строительства нового пищеблока. Уважал я тёщу!».
Это была крупная, пышущая здоровьем, волевая женщина. В юности увлекшись метанием молота и диска, она до самой смерти сохраняла великолепную физическую форму. Вспоминает внук Роман: «Сам видел, как пьяненького дачного сторожа Тома одной рукой за грудки подняла в воздух и трясла, крепко выражаясь, за то, что он, змей такой, напился на рабочем месте и позорит её как председателя».
Выйдя на пенсию, но ощущая нерастраченные силы и нереализованные до конца организаторские способности, стала председателем садоводческого общества «Новый садовод» на берегу реки Ини. Вспоминает внук Данила: «Никогда наша дача не будет такой, как при Томе. Детские спектакли, сценки, праздники, дежурства по улице в помощь старикам, конкурсы поделок и вышивок проводились каждые выходные, да с таким размахом, что молва о них расходилась далеко за пределы нашего общества. Всё это заканчивалось общим чаепитием и костюмированными концертами самодеятельности. Сама бабушка очень красиво пела; люди, не зная, кто поёт, подходили и просили прибавить громкость, думая, что поют по радио».
Эти и многие другие истории о Томе в нашей семье вспоминают и рассказывают на каждом торжестве. И хотя в них известно каждое слово, мы с удовольствием их слушаем и не перестаём удивляться стойкости и убеждённости Тамары Алексеевны в том, что она сможет свернуть горы и обустроить будущее дачного общества, завода, города и страны, каждый день совершая свой маленький шажок в сторону «светлого будущего». Воспроизводя такие акты коммеморации, каждый член семьи, естественно, задумывается о том, а как бы он поступил в схожей ситуации. На мой взгляд, это помогает вырабатывать активную жизненную позицию, твёрдые принципы и веру в лучшее будущее для себя и своих детей.
По моему глубокому убеждению, мы должны помнить о людях, которые строили и поднимали СССР из руин Великой войны. Страна досталась нам огромная, богатая, уважаемая и сильная, мы просто обязаны передать её нашим потомкам такой же, если не лучше.
Сейчас всё немного по-другому.
В наш век, «высокоразвитый» и «высокоинтеллектуальный», во времена, когда президент с экрана телевизора говорит о развитии детского и массового спорта, в Новосибирске на улице Богдана Хмельницкого снесли Дворец спорта, на очереди – ледовый дворец спорта «Сибирь» и великолепный плавательный бассейн «Нептун». А ведь такие люди, как Тамара Алексеевна Вехова, энтузиасты и пионеры, строили эти спортивные объекты для будущих хоккеистов, фигуристов, борцов, пловцов, да и просто жителей всего города, тратя свою энергию, здоровье, жизнь на дело общее и архиважное, с их точки зрения.
Именно эти люди, характерные и обычные для советской эпохи, должны становиться для нас фигурами памяти. Не памятные брошки, картины и здания, а люди, воспоминания о которых заставляют нас поверить в себя, в способность изменить мир к лучшему, прекратить поклоняться «золотому тельцу» и сделать что-то важное для других.
bsk.nios.ru
Галерея Тамары Веховой | Москва
Время работы
Пн — Сб: 11.00 — 19.00, Выходной: Воскресенье.
С мая 2017 года галерея называется “Галерея Тамары Веховой”. Ранее она была известна как “галерея Здесь” (открылась на Пречистенке в 2014 году).
Главным направлением галереи была Парижская школа. Мы сделали ряд ярких некоммерческих проектов и неизменно получали хорошие отклики в прессе.
Теперь мы работаем как с мастерами русской эмиграции, так и с современными художниками.
В Галерее Тамары Веховой на Спиридоновке 4 (куда мы переехали с Пречистенки ради того, чтобы делать полноценные выставочные проекты) мы будем устраивать знаковые выставки. Мы сотрудничаем с искусствоведами из ГТГ и ГМИИ им.Пушкина и планируем показывать художников музейного уровня, для которых на сегодняшний день не хватает официальных площадок и бюджетов.
Время работы:
Пн – Сб: 11.00 – 19.00
Выходной: Воскресенье.
Друзья, обращаем Ваше внимание на то, что время и дни работы Галереи Тамары Веховой могут меняться, поэтому, перед посещением рекомендуем позвонить +7 (965) 275 – 91 – 60.
Нет актуальных событий.
Где находится?
‘ } if ( ‘0’ == 1 ) { infoWindoContent += »; } if ( ‘1’ == true ) { infoWindoContent += ‘
Адрес: ул. Спиридоновка, 4, Москва, Россия, 121069
Телефон: +7 (965) 275 — 91 — 60
‘; } infoWindoContent += ‘moscow.arttube.ru
пять московских галерейщиц • Разговор • Дизайн • Интерьер+Дизайн
В Москве, несмотря ни на что, появляются и продолжают развиваться площадки, важные для любителей искусства и дизайна. Энергичные дамы готовы потратить свои силы, знания и драгоценное время на то, чтобы в городе было интересно покупать живопись и нетиражные коллекционные предметы. У них разные специализации, но все пятеро решительны, предприимчивы, увлечены своими темами и мастерами, все готовы противостоять энтропии, и каждая ищет способ установить диалог между произведениями, вещами и людьми.
По теме: Spazio Rossana Orlandi
Маша Саава, Арт-галерея к35
«Мы представляем работы современных зарубежных художников, которых широкая аудитория вряд ли смогла бы когда-то увидеть, и российских авторов: как совсем молодых, так уже имеющих достойный выставочный опыт». В пуле художников галереи француженка Клер Баслер, итальянцы Омар Гальяни, Лучано Вентроне, художники из СНГ: Марина Федорова, Илья Гапонов, Виктория Иконен и другие. К35 сотрудничает со звездами, например с Олегом Целковым.
«Самое главное для нас, показывать искусство, которое вызывает эмоции и с которым хочется жить», — говорит галеристка.
Мария Саава в пространстве галереи. На стене работы В. Леухина.Лейла Улуханли, Leyla Uluhanli Interiors
На счету дизайнерского бюро Лейлы Улуханли, организованном еще в 2005 году, множество реализованных интерьерных проектов. Мебельный бренд Leyla Uluhanli Collection был впервые представлен в 2016 году на выставке maison&objet в Париже. Лейла Улуханли проектировала предметы, вдохновляясь стилем 1960-х: в предметах использована многослойная лакировка, роспись по дереву, инкрустация полудрагоценными камнями и бронзой, отделка пергаментом и галюшой. Коллекция авторских предметов дополнена винтажем, найденным в Париже и Лондоне.
Пространство галереи Leyla Uluhanli Interiors.Тамара Вехова, Vehova Art Gallery
Тамара Вехова — искусствовед, занимается художниками Парижской школы —теми, кто работал бок о бок с Пикассо, Модильяни, Шагалом. Для своей галереи, помимо мастеров Ecole de Paris, Тамара Вехова собрала уникальный круг русских графиков, художников и скульпторов старшего поколения, чьи работы давно уже составляют фонды наших главных музеев, но пока еще доступны среднему клиенту. Также в галерее широко представлены современная скульптура, мозаика и недорогое, но качественное интерьерное искусство.
А. Ланской. Абстракция. Бумага, смешанная техника. 64 x 48,5 см.Полина Аскери, Askeri gallery
Askeri Gallery появилась на основе портала Art Online 24. «Поначалу мы ориентировались на профессиональных дизайнеров интерьеров, которые зачастую сталкиваются с трудностями при поиске работ для своих проектов. Однако галерея изменилась: результаты нашей работы оказались интересны и коллекционерам, и музейным институциям, и большим брендам. Мы тяготеем к молодым художникам и не ограничиваемся определенной формой или техникой: стрит-арт, скульптура, живопись, фотография, графика — нам интересно всё, чем дышит современный город».
По теме: Ромен Фроке (Romain Froquet): французский стрит-арт в Москве
Р. Фроке. Atomes. 2015. Акрил, холст. 162 x 114 см.Алина Ковалёва, «Палисандр»
Новый игрок на московской сцене. В красивом пространстве галереи на «Трехгорной мануфактуре» Алина Ковалёва предлагает абстрактное искусство и дизайн. На стенах живопись известных мастеров: Ж. Шнейдера, Эди-Леграна, С. Шаршуна, А. Ланского. Плюс уникальное для Москвы собрание предметов ХХ века: Йиндржих Халабала, Джо Понти, Арне Якобсен, Норман Чернер, Чарльз и Рэй Имз. Галерея видит своими клиентами «образованных предпринимателей, состоявшуюся молодежь, представителей творческих профессий».
Парные табуреты, диз. Дж. Понти. Дуб, лак.www.interior.ru
Тамара Вехова в контексте истории памяти
Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века,
По воле Бога Самого́,
Самостоянье человека,
Залог величия его.
(А.С. Пушкин)
Фигура памяти, о которой я собираюсь написать, не являлась изначально моей, она не была мне известна до моего замужества, не будоражила в моём сознании картины детства и отрочества, но сейчас она стала неотъемлемой частью моей жизни. Ни один семейный праздник не обходится без воспоминаний об этой замечательной женщине.
Почему именно она? Да, я задавала себе этот вопрос и нашла на него ответ. Несмотря на то, что могу написать о своём прадеде Александре Андреевиче Небораке (комбриге, советском военачальнике, старшем преподавателе Военной академии им. М.В. Фрунзе) или об улице Богдана Хмельницкого в Новосибирске (коренной жительницей которой являюсь), – это тоже мои места и фигуры памяти, буду писать не о них. Я напишу о женщине, которая восхищает меня своим умом, целеустремлённостью, жизнелюбием, принципиальностью и ещё множеством других не менее важных качеств. Соединившись в одном человеке, такие качества делают его отличным от других и заставляют помнить о нём даже через много лет после его смерти. Я напишу о Веховой Тамаре Алексеевне – бабушке моего мужа, основателе и директоре столовой № 1 ОРСа при Новосибирском заводе химических концентратов (НЗХК).
Тамара Алексеевна родилась в 1934 г. в небольшом селе Таловка Кемеровской области в многодетной семье машиниста паровоза и работницы-кочегара. Семья жила очень бедно, и Тамара Алексеевна, будучи старшим ребёнком в семье, ощущала всю тяжесть голодных военных и послевоенных лет. Этот период жизни сильно повлиял на её характер и мировоззрение. По рассказам дочери Татьяны, моей свекрови, Тома (так её называют в семье) была неприхотлива в еде, как и большинство выросших в голодные времена, но при этом наличие множества разнообразных продуктов в холодильнике считала одним из основных критериев богатства. Мужу Владимиру, с которым прожила в любви и согласии 44 года, говорила: «Замуж за тебя вышла, потому что у вас в доме всегда покушать было».
Закончив 8 классов, поступила в Томский политехнический техникум, затем в Томский государственный политехнический институт, закончила его и приехала в Новосибирск. Работала много и усердно. Вспоминает дочь Евгения: «Мама уходила к 8 часам утра, а возвращалась в 11 вечера. Мы знали, что она накормила две смены рабочих огромного завода, и только потом, удостоверившись, что всё прошло нормально, вернулась домой, к нам. Ночью периодически вскакивала и звонила на работу, спрашивая, как откормили третью смену».
Бывало, пользовалась служебным положением, чтобы помочь своим работникам, подчинённым, а также простым людям, нуждающимся в поддержке. В советское время директор заводской столовой был очень уважаемым и влиятельным человеком. Родственникам не помогала никогда, объясняя это так: «Я хочу спать спокойно!».
Вспоминает зять Юрий: «Тома очень требовательная была – строгая, но справедливая. Она коммунисткой была, сейчас людям этого не понять. Невзирая на лица, отстаивала точку зрения, если считала её верной. Приходила к директору завода с чертежами, технологическими картами, документами и методично обосновывала необходимость строительства нового пищеблока. Уважал я тёщу!».
Это была крупная, пышущая здоровьем, волевая женщина. В юности увлекшись метанием молота и диска, она до самой смерти сохраняла великолепную физическую форму. Вспоминает внук Роман: «Сам видел, как пьяненького дачного сторожа Тома одной рукой за грудки подняла в воздух и трясла, крепко выражаясь, за то, что он, змей такой, напился на рабочем месте и позорит её как председателя».
Выйдя на пенсию, но ощущая нерастраченные силы и нереализованные до конца организаторские способности, стала председателем садоводческого общества «Новый садовод» на берегу реки Ини. Вспоминает внук Данила: «Никогда наша дача не будет такой, как при Томе. Детские спектакли, сценки, праздники, дежурства по улице в помощь старикам, конкурсы поделок и вышивок проводились каждые выходные, да с таким размахом, что молва о них расходилась далеко за пределы нашего общества. Всё это заканчивалось общим чаепитием и костюмированными концертами самодеятельности. Сама бабушка очень красиво пела; люди, не зная, кто поёт, подходили и просили прибавить громкость, думая, что поют по радио».
Эти и многие другие истории о Томе в нашей семье вспоминают и рассказывают на каждом торжестве. И хотя в них известно каждое слово, мы с удовольствием их слушаем и не перестаём удивляться стойкости и убеждённости Тамары Алексеевны в том, что она сможет свернуть горы и обустроить будущее дачного общества, завода, города и страны, каждый день совершая свой маленький шажок в сторону «светлого будущего». Воспроизводя такие акты коммеморации, каждый член семьи, естественно, задумывается о том, а как бы он поступил в схожей ситуации. На мой взгляд, это помогает вырабатывать активную жизненную позицию, твёрдые принципы и веру в лучшее будущее для себя и своих детей.
По моему глубокому убеждению, мы должны помнить о людях, которые строили и поднимали СССР из руин Великой войны. Страна досталась нам огромная, богатая, уважаемая и сильная, мы просто обязаны передать её нашим потомкам такой же, если не лучше.
Сейчас всё немного по-другому.
В наш век, «высокоразвитый» и «высокоинтеллектуальный», во времена, когда президент с экрана телевизора говорит о развитии детского и массового спорта, в Новосибирске на улице Богдана Хмельницкого снесли Дворец спорта, на очереди – ледовый дворец спорта «Сибирь» и великолепный плавательный бассейн «Нептун». А ведь такие люди, как Тамара Алексеевна Вехова, энтузиасты и пионеры, строили эти спортивные объекты для будущих хоккеистов, фигуристов, борцов, пловцов, да и просто жителей всего города, тратя свою энергию, здоровье, жизнь на дело общее и архиважное, с их точки зрения.
Именно эти люди, характерные и обычные для советской эпохи, должны становиться для нас фигурами памяти. Не памятные брошки, картины и здания, а люди, воспоминания о которых заставляют нас поверить в себя, в способность изменить мир к лучшему, прекратить поклоняться «золотому тельцу» и сделать что-то важное для других.
www.io.nios.ru
Тамара Вехова в контексте истории памяти
Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века,
По воле Бога Самого́,
Самостоянье человека,
Залог величия его.
(А.С. Пушкин)
Фигура памяти, о которой я собираюсь написать, не являлась изначально моей, она не была мне известна до моего замужества, не будоражила в моём сознании картины детства и отрочества, но сейчас она стала неотъемлемой частью моей жизни. Ни один семейный праздник не обходится без воспоминаний об этой замечательной женщине.
Почему именно она? Да, я задавала себе этот вопрос и нашла на него ответ. Несмотря на то, что могу написать о своём прадеде Александре Андреевиче Небораке (комбриге, советском военачальнике, старшем преподавателе Военной академии им. М.В. Фрунзе) или об улице Богдана Хмельницкого в Новосибирске (коренной жительницей которой являюсь), – это тоже мои места и фигуры памяти, буду писать не о них. Я напишу о женщине, которая восхищает меня своим умом, целеустремлённостью, жизнелюбием, принципиальностью и ещё множеством других не менее важных качеств. Соединившись в одном человеке, такие качества делают его отличным от других и заставляют помнить о нём даже через много лет после его смерти. Я напишу о Веховой Тамаре Алексеевне – бабушке моего мужа, основателе и директоре столовой № 1 ОРСа при Новосибирском заводе химических концентратов (НЗХК).
Тамара Алексеевна родилась в 1934 г. в небольшом селе Таловка Кемеровской области в многодетной семье машиниста паровоза и работницы-кочегара. Семья жила очень бедно, и Тамара Алексеевна, будучи старшим ребёнком в семье, ощущала всю тяжесть голодных военных и послевоенных лет. Этот период жизни сильно повлиял на её характер и мировоззрение. По рассказам дочери Татьяны, моей свекрови, Тома (так её называют в семье) была неприхотлива в еде, как и большинство выросших в голодные времена, но при этом наличие множества разнообразных продуктов в холодильнике считала одним из основных критериев богатства. Мужу Владимиру, с которым прожила в любви и согласии 44 года, говорила: «Замуж за тебя вышла, потому что у вас в доме всегда покушать было».
Закончив 8 классов, поступила в Томский политехнический техникум, затем в Томский государственный политехнический институт, закончила его и приехала в Новосибирск. Работала много и усердно. Вспоминает дочь Евгения: «Мама уходила к 8 часам утра, а возвращалась в 11 вечера. Мы знали, что она накормила две смены рабочих огромного завода, и только потом, удостоверившись, что всё прошло нормально, вернулась домой, к нам. Ночью периодически вскакивала и звонила на работу, спрашивая, как откормили третью смену».
Бывало, пользовалась служебным положением, чтобы помочь своим работникам, подчинённым, а также простым людям, нуждающимся в поддержке. В советское время директор заводской столовой был очень уважаемым и влиятельным человеком. Родственникам не помогала никогда, объясняя это так: «Я хочу спать спокойно!».
Вспоминает зять Юрий: «Тома очень требовательная была – строгая, но справедливая. Она коммунисткой была, сейчас людям этого не понять. Невзирая на лица, отстаивала точку зрения, если считала её верной. Приходила к директору завода с чертежами, технологическими картами, документами и методично обосновывала необходимость строительства нового пищеблока. Уважал я тёщу!».
Это была крупная, пышущая здоровьем, волевая женщина. В юности увлекшись метанием молота и диска, она до самой смерти сохраняла великолепную физическую форму. Вспоминает внук Роман: «Сам видел, как пьяненького дачного сторожа Тома одной рукой за грудки подняла в воздух и трясла, крепко выражаясь, за то, что он, змей такой, напился на рабочем месте и позорит её как председателя».
Выйдя на пенсию, но ощущая нерастраченные силы и нереализованные до конца организаторские способности, стала председателем садоводческого общества «Новый садовод» на берегу реки Ини. Вспоминает внук Данила: «Никогда наша дача не будет такой, как при Томе. Детские спектакли, сценки, праздники, дежурства по улице в помощь старикам, конкурсы поделок и вышивок проводились каждые выходные, да с таким размахом, что молва о них расходилась далеко за пределы нашего общества. Всё это заканчивалось общим чаепитием и костюмированными концертами самодеятельности. Сама бабушка очень красиво пела; люди, не зная, кто поёт, подходили и просили прибавить громкость, думая, что поют по радио».
Эти и многие другие истории о Томе в нашей семье вспоминают и рассказывают на каждом торжестве. И хотя в них известно каждое слово, мы с удовольствием их слушаем и не перестаём удивляться стойкости и убеждённости Тамары Алексеевны в том, что она сможет свернуть горы и обустроить будущее дачного общества, завода, города и страны, каждый день совершая свой маленький шажок в сторону «светлого будущего». Воспроизводя такие акты коммеморации, каждый член семьи, естественно, задумывается о том, а как бы он поступил в схожей ситуации. На мой взгляд, это помогает вырабатывать активную жизненную позицию, твёрдые принципы и веру в лучшее будущее для себя и своих детей.
По моему глубокому убеждению, мы должны помнить о людях, которые строили и поднимали СССР из руин Великой войны. Страна досталась нам огромная, богатая, уважаемая и сильная, мы просто обязаны передать её нашим потомкам такой же, если не лучше.
Сейчас всё немного по-другому.
В наш век, «высокоразвитый» и «высокоинтеллектуальный», во времена, когда президент с экрана телевизора говорит о развитии детского и массового спорта, в Новосибирске на улице Богдана Хмельницкого снесли Дворец спорта, на очереди – ледовый дворец спорта «Сибирь» и великолепный плавательный бассейн «Нептун». А ведь такие люди, как Тамара Алексеевна Вехова, энтузиасты и пионеры, строили эти спортивные объекты для будущих хоккеистов, фигуристов, борцов, пловцов, да и просто жителей всего города, тратя свою энергию, здоровье, жизнь на дело общее и архиважное, с их точки зрения.
Именно эти люди, характерные и обычные для советской эпохи, должны становиться для нас фигурами памяти. Не памятные брошки, картины и здания, а люди, воспоминания о которых заставляют нас поверить в себя, в способность изменить мир к лучшему, прекратить поклоняться «золотому тельцу» и сделать что-то важное для других.
io.nios.ru