Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве. Серия «36 видов Фудзи»
Цветная ксилография, 25.7 см × 37.8 см. 1829–1833 гг.
В мире у меня
Ничего нет своего —
Только, может быть,
Эти горы и моря,
Что в картину перенёс…
Окума Котомити
Японские художники создали сотни тысяч гравюр, но на вопрос, какая из них самая знаменитая, ответить несложно: конечно, «Большая волна в Канагаве»! Словно гигантский вал поднимается она над океаном прекрасных произведений, не имея равных по глубине замысла и эстетическому совершенству. Это самая известная гравюра в Японии и самое узнаваемое произведение японского искусства в мире.
Кацусика Хокусай. Деревня Сэкия на реке Сумидагава. Серия «36 видов Фудзи»
«Большая волна» принадлежит к жанру укиё-э, поэтому прежде всего вспомним, что кроется за этим экзотическим словом. Первоначально понятие укиё (дословно — плывущий или изменчивый мир) имело в буддийской философии негативный оттенок, обозначая земной мир как обитель страданий. Однако с начала 17 века, когда Япония после периода междоусобных войн была объединена под властью сёгуната Токугава, и в стране наступило относительное благоденствие, понимание укиё становится более позитивным. Для японцев 17 столетия «изменчивый мир» — источник развлечений и удовольствий, которыми нужно успеть насладиться в течение жизни. Тогда и появились гравюры в жанре укиё-э — «картины изменчивого мира», окрашенные одновременно печалью и беззаботной радостью. В бесчисленных графических листах запечатлена повседневная жизнь всех сословий японского общества, мирно текущая на фоне прекрасной природы Японии.
Кацусика Хокусай. Ёсида на тракте Токайдо. Серия «36 видов Фудзи»
Не будем вдаваться в сложную технологию ксилографии (для создания многоцветных гравюр на дереве вместе работали художник, резчик и печатник), отметим лишь, что популярные гравюры укиё-э было легко тиражировать, недорогой оттиск был доступен каждому, и это делало их истинно народным искусством.
Исследователи считают, что расцвет жанра приходится на 18 век, однако первая треть 19 столетия стала эпохой наиболее массового распространения и высших достижений укиё-э. В это время работали великие мастера укиё-э Кацусика Хокуксай (1760 -1849) и его младший современник Утагава (Андо) Хиросигэ.
Процесс создания гравюры укиё-э
Принцип серийности, вдохновивший европейских импрессионистов (вспомним знаменитые серии Клода Моне), – ключевой для японской гравюры. Состоящие из нескольких десятков графических листов серии – «47 преданных самураев» Утагава Куниёси (он изображал не только кошек!) , «36 видов Фудзи» и «Сто видов океана» Кацусика Хокусая, «53 станции Токайдо» и «Сто знаменитых видов Эдо» Андо Хиросигэ — были объединены общей темой, но не претендовали на нераздельность. Каждая гравюра такой серии — законченное самостоятельное произведение, однако полностью замысел художника становятся понятен, только когда серия собрана вместе.
Сквозная тема серии «36 видов Фудзи», к которой принадлежит «Волна», – священная гора Фудзи, национальный символ Японии, самый любимый мотив японской гравюры, да, пожалуй, и всего японского искусства. На её склонах расположены древние синтоистские храмы, ей поклоняются буддисты, с ней связаны предания и притчи, в честь Фудзи писали оды и гимны, ей посвящали стихи. Говорят, в Японии не было художника, который хоть раз не изобразил бы Фудзи. Веками японцы отовсюду стекались в Эдо (с 1868 года Токио), чтобы полюбоваться Фудзи и совершить восхождение по ее склонам. Гравюры с видами Фудзи путешественники покупали на память о своем паломничестве.
Кацусика Хокусай. «Победный ветер. Ясный день» или «Красная Фудзи». Серия «36 видов Фудзи»
Мы видим Фудзи на каждой гравюре серии, но листов, на которых гора доминирует в пейзаже, всего два: следующие за «Волной» и спорящие с ней по известности «Победный ветер. Ясный день» и «Ливень на вершине», где одинокая гора на фоне неба предстаёт в полный рост, подавляя своим величием. Все остальные листы можно скорее назвать «видами с Фудзи», чем «видами Фудзи». Кажется, что Хокусая больше занимают живые бытовые сценки на первом плане, чем сама Фудзи, которая иной раз едва видна на горизонте или в просвете между домами. Однако гора неизменно присутствует на каждом листе, связывая воедино, в духе философии укиё, сиюминутные картины быстротечной жизни с вечностью природы.
Кацусика Хокусай. Местность Умэдзава в Сосю. Серия «36 видов Фудзи»
Пейзажи с видами Фудзи знакомили японцев с самыми красивыми уголками страны, были своего рода путеводителями и одновременно памятными сувенирами. В названии художник всегда точно указывал изображённое на гравюре место, тщательно передавал особенности ландшафта и конкретные детали, поэтому мы можем с точностью установить, где происходит действие гравюры «Большая волна в Канагаве» и что, собственно, изобразил Хокусай.
Кацусика Хокусай. Озеро Сувако в Синсю. Серия «36 видов Фудзи»
Канагава — префектура на острове Хонсю, к юго-западу от Токио с административным центром в Йокогаме. Три рыбацкие лодки проплывают со свежим уловом близ берегов Канагавы на северо-восток, в Токийский залив, чтобы доставить рыбу на столичные рынки. Дело происходит ранним утром – снежная вершина Фудзи западнее Канагавы блестит под лучами солнца, которое восходит как бы за спиной у зрителя, белизна снега контрастирует с пасмурным небом.
Кацусика Хокусай. Пляж Тагоноура в Эдзири, тракт Токайдо. Серия «36 видов Фудзи»
Зритель не сразу замечает маленькие фигурки пригнувшихся людей в лодках, в каждой — по 10 человек. Известно, что длина таких рыбацких лодок 10 — 15 метров, это позволило вычислить высоту большой волны – около 12 метров. Однако, вопреки распространенному среди европейцев мнению, это не цунами. Японцы считают, что на гравюре изображена так называемая «волна-убийца», которая, в отличие от набирающих силу у самого берега разрушительных цунами, внезапно возникает посреди океана, поднимается на огромную высоту и способна перевернуть судно.
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве. Фрагмент
Какая же судьба ждет рыбаков? Европейские искусствоведы, как правило, склоняются к трагической трактовке гравюры: «Волна бросает лодки, как спички», «пена волн похожа на когти, готовые вцепиться в лодку», «гребцы олицетворяют терпящее бедствие человечество», «люди бессильны перед разгулом стихий». Не так понимают гравюру японцы. Исследователь японского искусства Евгений Штейнер отмечает, что согласно японской традиции, «движение в картине идет справа налево. Соответственно, рыбачьи лодки являют собой активное начало, они двигаются и внедряются в волну, в податливое аморфное начало, а некоторые уже прошли ее насквозь». Рыбаки словно с почтением кланяются стихии, сгибаются перед ней, чтобы не сломаться. Различия в понимании сюжета подводят нас к сложному вопросу: какое послание художника считывает в гравюре европеец, и какое — японец?
На взгляд европейца, «Волна» – это исполненный драматизма (противостояние человека и могучих сил природы), философски значимый пейзаж. Гора Фудзи, символизирующая Японию, и океан, единый для всего человечества, делают этот пейзаж конкретным и в то же время обобщённым образом нашей планеты. Напряжённый диалог изменчивой, подвижной воды и устойчивого конуса горы подчеркивается ритмическим и цветовым решением гравюры. Огромная волна вздымается, как гора, при этом нельзя не заметить, что на переднем плане Хосусай изобразил еще одну зарождающуюся волну, по форме и цвету подобную Фудзи: конус из воды с белой пеной на вершине вместо снега. Великолепный замысел художника кажется нам совершенно ясным: вода уподобляется тверди, воплощение вечности — гора — получает двойника в непостоянной водной стихии. Мир, состоящий из противоположностей, на миг обретает в гравюре Хокусая единство. Этот мир балансирует на контрастах, его гармония неустойчива, как волна, но тем она и драгоценна.
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве. Фрагмент с двумя конусами.
Попытаемся теперь взглянуть на гравюру глазами японца. В иерархии японского искусства «Волна» — это традиционный тип пейзажа «сансуй» (в переводе «горы и воды»), гармоническая картина Вселенной, в которой вода представляет изменчивое, текучее начало, а гора — постоянство и незыблемость. Однако японцу чужда трактовка гравюры в духе «единства и борьбы противоположностей»: с его точки зрения, Хокусай, уподобляя малую волну на переднем плане силуэту Фудзи, не противопоставляет, а уравнивает их сущности в духе дзен-буддизма. Ведь согласно философии дзен, оказавшей глубочайшее воздействие на японское искусство, истинная природа реальности не двойственна: в ней вовсе нет противоположностей, нет разделения на Бога и созданный им мир, на разум и чувства, душу и тело, прекрасное и безобразное, природу и человека, духовное и материальное, воду и земную твердь. А что же есть? Есть единый мир, состоящий из вечно меняющихся сущностей – дхарм, и закон этого мира – постоянное круговращение дхарм, подобное движению колеса.
Кацусика Хокусай. Равнина Фудзимигахара в провинции Овари. Серия «36 видов Фудзи»
В гравюре Хокусая доминируют округлые линии – силуэт волны, выгнутые дугой лодки, впадина между волнами. Они отчётливо складываются в круг, символизирующий колесо дхармы, а незыблемая Фудзи внутри круга как бы превращается во втулку, на которой держится колесо мироздания. Символика гравюры исполнена для японца глубокого смысла: у вечно изменчивого мира (вода) есть постоянная ось (гора). Кстати, подобную композицию (колесо с втулкой) мы встречаем в другой гравюре серии, где маленький конус Фудзи виден сквозь окружность лишенной дна бадьи, над которой трудится бочар («Равнина Фудзимигахара в провинции Овари»).
Европейцу, не интересующемуся глубоко дзен-буддизмом, очень трудно отвлечься от основанной на взаимодействии противоположностей модели мира и воспринять идею равных сущностей – дхарм и их кругового вращения. Однако неверно утверждать, что европейцы воспринимают «Волну» искаженно или поверхностно. Трактуя гравюру в привычных для нас категориях, мы, иным путем, как бы с другой стороны, также постигаем ее универсальный смысл, как и японцы, различая в ней пластическую формулу мироздания.
Камилла Клодель. Волна. 1897
Начиная со второй половины 19 века японская эстетика, как известно, глубоко влияла на европейское искусство. Но и Япония, которая в это время также открылась миру, усваивала уроки европейской живописи. «Волна», олицетворяющая для нас японское искусство, на самом деле не совсем характерная работа. Хокусай внимательно изучал произведения европейской живописи, был в восхищении от неведомой традиционному японскому искусству линейной перспективы и использовал ее в своих работах, в том числе и в «Волне»: именно резкие перспективные сокращения обусловили эффектное сопоставление огромной волны на переднем плане и маленькой Фудзи вдалеке. Изысканное цветовое решение, которое подсказывает сам природа, – сочетание белого и нескольких оттенков синего, сближает гравюру с голландским искусством.
Клод Дебюсси. Море. Три симфонических эскиза. Нотная обложка. 1905
Докатившись до Европы, «Большая волна» сразила импрессионистов (оттиск гравюры был в коллекции Клода Моне), Ван Гога и многих других художников. Эстетика стиля ар-нуво вдохновлена дерзкой асимметрией «Волны «, мы то и дело узнаем в архитектуре, прикладном искусстве, книжной иллюстрации рубежа 19-20 веков ее упругий изгиб.
Иван Билибин. Иллюстрация к «Сказке о царе Салтане». 1905
«Волна» была очень популярна в Японии, поэтому постоянно печатались новые оттиски, их было сделано около 5-8 тысяч. При этом ранние оттиски «Волны» ценятся чрезвычайно высоко, за ними идет настоящая охота. Оттисками гравюры гордятся Нью-Йоркский «Метрополитен», художественный институт Чикаго, Британский музей в Лондоне, Национальная галерея Мельбурна.
Эмодзи по мотивам «Большой волны в Канагаве»
Копия «Волны » имеется у каждого из нас: поинтересуйтесь, какой набор «эмодзи» (от японского «картинка-символ», мы их называем «смайликами») имеется в вашей электронной почте, в скайпе или в социальной сети. Почти наверняка среди набора круглых физиономий, зверушек, сердечек и прочих символов будет голубая «Волна» Хокусая, крошечная картинка изменчивого мира.
Опубликовано в журнале «Партнер», № 4, 2017
Узнать больше о японской гравюре
можно в «Японском котокалендаре».
Нажми, чтобы прочитать:
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве. Серия «36 видов Фудзи»
Цветная ксилография, 25.7 см × 37.8 см. 1829–1833 гг.
В мире у меня
Ничего нет своего —
Только, может быть,
Эти горы и моря,
Что в картину перенёс…
Окума Котомити
Японские художники создали сотни тысяч гравюр, но на вопрос, какая из них самая знаменитая, ответить несложно: конечно, «Большая волна в Канагаве»! Словно гигантский вал поднимается она над океаном прекрасных произведений, не имея равных по глубине замысла и эстетическому совершенству. Это самая известная гравюра в Японии и самое узнаваемое произведение японского искусства в мире.
Кацусика Хокусай. Деревня Сэкия на реке Сумидагава. Серия «36 видов Фудзи»
«Большая волна» принадлежит к жанру укиё-э, поэтому прежде всего вспомним, что кроется за этим экзотическим словом. Первоначально понятие укиё (дословно — плывущий или изменчивый мир) имело в буддийской философии негативный оттенок, обозначая земной мир как обитель страданий. Однако с начала 17 века, когда Япония после периода междоусобных войн была объединена под властью сёгуната Токугава, и в стране наступило относительное благоденствие, понимание укиё становится более позитивным. Для японцев 17 столетия «изменчивый мир» — источник развлечений и удовольствий, которыми нужно успеть насладиться в течение жизни. Тогда и появились гравюры в жанре укиё-э — «картины изменчивого мира», окрашенные одновременно печалью и беззаботной радостью. В бесчисленных графических листах запечатлена повседневная жизнь всех сословий японского общества, мирно текущая на фоне прекрасной природы Японии.
Кацусика Хокусай. Ёсида на тракте Токайдо. Серия «36 видов Фудзи»
Не будем вдаваться в сложную технологию ксилографии (для создания многоцветных гравюр на дереве вместе работали художник, резчик и печатник), отметим лишь, что популярные гравюры укиё-э было легко тиражировать, недорогой оттиск был доступен каждому, и это делало их истинно народным искусством.
Исследователи считают, что расцвет жанра приходится на 18 век, однако первая треть 19 столетия стала эпохой наиболее массового распространения и высших достижений укиё-э. В это время работали великие мастера укиё-э Кацусика Хокуксай (1760 -1849) и его младший современник Утагава (Андо) Хиросигэ.
Хокусаю было около 70 лет, когда он, признанный, очень плодовитый и разносторонний художник, начал, по заказу известного издательского дома «Эйдзюдо», серию гравюр «36 видов Фудзи». Серию открывала «Большая волна в Канагаве».
Процесс создания гравюры укиё-э
Принцип серийности, вдохновивший европейских импрессионистов (вспомним знаменитые серии Клода Моне), – ключевой для японской гравюры. Состоящие из нескольких десятков графических листов серии – «47 преданных самураев» Утагава Куниёси (он изображал не только кошек!) , «36 видов Фудзи» и «Сто видов океана» Кацусика Хокусая, «53 станции Токайдо» и «Сто знаменитых видов Эдо» Андо Хиросигэ — были объединены общей темой, но не претендовали на нераздельность. Каждая гравюра такой серии — законченное самостоятельное произведение, однако полностью замысел художника становятся понятен, только когда серия собрана вместе.
Кацусика Хокусай. Вид на Фудзи с горы Готэнъяма у реки Синагава. Серия «36 видов Фудзи»
Сквозная тема серии «36 видов Фудзи», к которой принадлежит «Волна», – священная гора Фудзи, национальный символ Японии, самый любимый мотив японской гравюры, да, пожалуй, и всего японского искусства. На её склонах расположены древние синтоистские храмы, ей поклоняются буддисты, с ней связаны предания и притчи, в честь Фудзи писали оды и гимны, ей посвящали стихи. Говорят, в Японии не было художника, который хоть раз не изобразил бы Фудзи. Веками японцы отовсюду стекались в Эдо (с 1868 года Токио), чтобы полюбоваться Фудзи и совершить восхождение по ее склонам. Гравюры с видами Фудзи путешественники покупали на память о своем паломничестве.
Кацусика Хокусай. «Победный ветер. Ясный день» или «Красная Фудзи». Серия «36 видов Фудзи»
Мы видим Фудзи на каждой гравюре серии, но листов, на которых гора доминирует в пейзаже, всего два: следующие за «Волной» и спорящие с ней по известности «Победный ветер. Ясный день» и «Ливень на вершине», где одинокая гора на фоне неба предстаёт в полный рост, подавляя своим величием. Все остальные листы можно скорее назвать «видами с Фудзи», чем «видами Фудзи». Кажется, что Хокусая больше занимают живые бытовые сценки на первом плане, чем сама Фудзи, которая иной раз едва видна на горизонте или в просвете между домами. Однако гора неизменно присутствует на каждом листе, связывая воедино, в духе философии укиё, сиюминутные картины быстротечной жизни с вечностью природы.
Кацусика Хокусай. Местность Умэдзава в Сосю. Серия «36 видов Фудзи»
Пейзажи с видами Фудзи знакомили японцев с самыми красивыми уголками страны, были своего рода путеводителями и одновременно памятными сувенирами. В названии художник всегда точно указывал изображённое на гравюре место, тщательно передавал особенности ландшафта и конкретные детали, поэтому мы можем с точностью установить, где происходит действие гравюры «Большая волна в Канагаве» и что, собственно, изобразил Хокусай.
Кацусика Хокусай. Озеро Сувако в Синсю. Серия «36 видов Фудзи»
Канагава — префектура на острове Хонсю, к юго-западу от Токио с административным центром в Йокогаме. Три рыбацкие лодки проплывают со свежим уловом близ берегов Канагавы на северо-восток, в Токийский залив, чтобы доставить рыбу на столичные рынки. Дело происходит ранним утром – снежная вершина Фудзи западнее Канагавы блестит под лучами солнца, которое восходит как бы за спиной у зрителя, белизна снега контрастирует с пасмурным небом.
Кацусика Хокусай. Пляж Тагоноура в Эдзири, тракт Токайдо. Серия «36 видов Фудзи»
Зритель не сразу замечает маленькие фигурки пригнувшихся людей в лодках, в каждой — по 10 человек. Известно, что длина таких рыбацких лодок 10 — 15 метров, это позволило вычислить высоту большой волны – около 12 метров. Однако, вопреки распространенному среди европейцев мнению, это не цунами. Японцы считают, что на гравюре изображена так называемая «волна-убийца», которая, в отличие от набирающих силу у самого берега разрушительных цунами, внезапно возникает посреди океана, поднимается на огромную высоту и способна перевернуть судно.
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве. Фрагмент
Какая же судьба ждет рыбаков? Европейские искусствоведы, как правило, склоняются к трагической трактовке гравюры: «Волна бросает лодки, как спички», «пена волн похожа на когти, готовые вцепиться в лодку», «гребцы олицетворяют терпящее бедствие человечество», «люди бессильны перед разгулом стихий». Не так понимают гравюру японцы. Исследователь японского искусства Евгений Штейнер отмечает, что согласно японской традиции, «движение в картине идет справа налево. Соответственно, рыбачьи лодки являют собой активное начало, они двигаются и внедряются в волну, в податливое аморфное начало, а некоторые уже прошли ее насквозь». Рыбаки словно с почтением кланяются стихии, сгибаются перед ней, чтобы не сломаться. Различия в понимании сюжета подводят нас к сложному вопросу: какое послание художника считывает в гравюре европеец, и какое — японец?
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве. Фрагмент с лодками.
На взгляд европейца, «Волна» – это исполненный драматизма (противостояние человека и могучих сил природы), философски значимый пейзаж. Гора Фудзи, символизирующая Японию, и океан, единый для всего человечества, делают этот пейзаж конкретным и в то же время обобщённым образом нашей планеты. Напряжённый диалог изменчивой, подвижной воды и устойчивого конуса горы подчеркивается ритмическим и цветовым решением гравюры. Огромная волна вздымается, как гора, при этом нельзя не заметить, что на переднем плане Хосусай изобразил еще одну зарождающуюся волну, по форме и цвету подобную Фудзи: конус из воды с белой пеной на вершине вместо снега. Великолепный замысел художника кажется нам совершенно ясным: вода уподобляется тверди, воплощение вечности — гора — получает двойника в непостоянной водной стихии. Мир, состоящий из противоположностей, на миг обретает в гравюре Хокусая единство. Этот мир балансирует на контрастах, его гармония неустойчива, как волна, но тем она и драгоценна.
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве. Фрагмент с двумя конусами.
Попытаемся теперь взглянуть на гравюру глазами японца. В иерархии японского искусства «Волна» — это традиционный тип пейзажа «сансуй» (в переводе «горы и воды»), гармоническая картина Вселенной, в которой вода представляет изменчивое, текучее начало, а гора — постоянство и незыблемость. Однако японцу чужда трактовка гравюры в духе «единства и борьбы противоположностей»: с его точки зрения, Хокусай, уподобляя малую волну на переднем плане силуэту Фудзи, не противопоставляет, а уравнивает их сущности в духе дзен-буддизма. Ведь согласно философии дзен, оказавшей глубочайшее воздействие на японское искусство, истинная природа реальности не двойственна: в ней вовсе нет противоположностей, нет разделения на Бога и созданный им мир, на разум и чувства, душу и тело, прекрасное и безобразное, природу и человека, духовное и материальное, воду и земную твердь. А что же есть? Есть единый мир, состоящий из вечно меняющихся сущностей – дхарм, и закон этого мира – постоянное круговращение дхарм, подобное движению колеса.
Кацусика Хокусай. Равнина Фудзимигахара в провинции Овари. Серия «36 видов Фудзи»
В гравюре Хокусая доминируют округлые линии – силуэт волны, выгнутые дугой лодки, впадина между волнами. Они отчётливо складываются в круг, символизирующий колесо дхармы, а незыблемая Фудзи внутри круга как бы превращается во втулку, на которой держится колесо мироздания. Символика гравюры исполнена для японца глубокого смысла: у вечно изменчивого мира (вода) есть постоянная ось (гора). Кстати, подобную композицию (колесо с втулкой) мы встречаем в другой гравюре серии, где маленький конус Фудзи виден сквозь окружность лишенной дна бадьи, над которой трудится бочар («Равнина Фудзимигахара в провинции Овари»).
Европейцу, не интересующемуся глубоко дзен-буддизмом, очень трудно отвлечься от основанной на взаимодействии противоположностей модели мира и воспринять идею равных сущностей – дхарм и их кругового вращения. Однако неверно утверждать, что европейцы воспринимают «Волну» искаженно или поверхностно. Трактуя гравюру в привычных для нас категориях, мы, иным путем, как бы с другой стороны, также постигаем ее универсальный смысл, как и японцы, различая в ней пластическую формулу мироздания.
Камилла Клодель. Волна. 1897
Начиная со второй половины 19 века японская эстетика, как известно, глубоко влияла на европейское искусство. Но и Япония, которая в это время также открылась миру, усваивала уроки европейской живописи. «Волна», олицетворяющая для нас японское искусство, на самом деле не совсем характерная работа. Хокусай внимательно изучал произведения европейской живописи, был в восхищении от неведомой традиционному японскому искусству линейной перспективы и использовал ее в своих работах, в том числе и в «Волне»: именно резкие перспективные сокращения обусловили эффектное сопоставление огромной волны на переднем плане и маленькой Фудзи вдалеке. Изысканное цветовое решение, которое подсказывает сам природа, – сочетание белого и нескольких оттенков синего, сближает гравюру с голландским искусством.
Клод Дебюсси. Море. Три симфонических эскиза. Нотная обложка. 1905
Докатившись до Европы, «Большая волна» сразила импрессионистов (оттиск гравюры был в коллекции Клода Моне), Ван Гога и многих других художников. Эстетика стиля ар-нуво вдохновлена дерзкой асимметрией «Волны «, мы то и дело узнаем в архитектуре и прикладном искусстве рубежа 19-20 веков ее упругий изгиб.
Эмодзи по мотивам «Большой волны в Канагаве»
«Волна» была очень популярна в Японии, поэтому постоянно печатались новые оттиски, их было сделано около 5-8 тысяч. При этом ранние оттиски «Волны» ценятся чрезвычайно высоко, за ними идет настоящая охота. Оттисками гравюры гордятся Нью-Йоркский «Метрополитен», художественный институт Чикаго, Британский музей в Лондоне, Национальная галерея Мельбурна. Копия «Волны » имеется у каждого из нас: поинтересуйтесь, какой набор «эмодзи» (от японского «картинка-символ», мы их называем «смайликами») имеется в вашей электронной почте, в скайпе или в социальной сети. Почти наверняка среди набора круглых физиономий, зверушек, сердечек и прочих символов будет голубая «Волна» Хокусая, крошечная картинка изменчивого мира.
Опубликовано в журнале «Партнер», № 4, 2017
Узнать больше о японской гравюре
можно в «Японском котокалендаре».
Нажми, чтобы прочитать:
Большая волна близ Канагавы — Мир Японии — LiveJournal
Это я точно не могла НЕ утащить, особенно если учесть, кто автор поста 🙂
Прославленная гора Фудзияма в композициях Хокусая редко занимала центральное положение — чаще она присутствовала на заднем плане, порой совсем незаметно, а на переднем разворачивалась обычная жизнь японцев. Но самим фактом своего тихого постоянного присутствия священная гора задавала некий камертон — вечности, красоты, стабильности… Рассмотрим одну из гравюр художника, знаменитую «Большую волну», чтобы поближе подойти и к Фудзияме, и к манере японцев понимать вещи.«Большую волну близ Канагавы» (神奈 川沖 浪裏)знают все, даже те, кто практически ничего больше не знает о японском искусстве. Тем не менее знание контекста способно радикально изменить наше восприятие этой гравюры или, по меньшей мере, значительно обогатить и углубить удовольствие от ее разглядывания. Проведем краткую деконструкцию. Эскиз был создан Хокусаем около 1830–1831 гг. для серии «36 видов горы Фудзи». С тех пор «Большая волна» вызывает восхищение многих поколений — от импрессионистов и художников ар-нуво, вводивших этот мотив в свои композиции, до коммерческого использования образа современной массовой культурой — в календарях, корпоративных логотипах и пластиковых пакетах разных фирм и магазинов. Приведем сначала типичные описания гравюры западными искусствоведами.
«Человечество представлено несчастными моряками в их утлых, годящихся только на прибрежное плавание лодчонках. Они отчаянно за них цепляются, в то время, как суденышки бросает как спички [Bennet J., Uhlenbeck C., Hutt J. Ukiyo-e: The Art of Japanese Woodblock Prints. 1994, c. 81.]. «Наши чувства поглощены движением огромной волны, мы впадаем в ее воздымающееся движение, мы чувствуем напряжение между ее вершиной и силой тяготения, и, когда ее гребень рассыпается в пену, мы чувствуем, как мы сами притягиваем яростные когти к чуждым предметам под нами» [Read H. The Meaning of Art. London, 1933].
Интересно, что книга прославленного критика и поэта Герберта Рида, откуда взята эта цитата, называется «Смысл искусства». Применительно к данной гравюре смысл передан радикально неверно. Начать следует с того, что в японском искусстве движение в картине идет справа налево. Соответственно, рыбачьи лодки являют собой активное начало, они двигаются и внедряются в волну, в податливое аморфное начало, а некоторые уже прошли ее насквозь. Несмотря на асимметрию, композиция являет собой гармоническую картину Вселенной. Вода — один из основных космогонических принципов — представляет ее изменчивое, текучее начало. Другой принцип — земля — представлен горой Фудзи на заднем плане. Это символ постоянства и незыблемости. Хокусай здесь воспроизводит инвариантную схему универсальной картины мира как сочетание «гор и вод» (сансуй — так по-японски называется пейзаж).
Большая волна, если мысленно продолжить ее силуэт справа, оказывается чрезвычайно похожей по абрису на гору Фудзи. На переднем плане другая волна, поменьше, также повторяет собою очертания горы.
Вряд ли Хокусай сделал это просто ради абстрактной графической выразительности; скорее всего он исходил из конкретной идеи. Нередко он записывал название горы Фудзи не стандартными иероглифами (富士), а другими, более простыми графически и так же произносимыми: 不二. Буквальное значение этих иероглифов — «не два». Это частый эпитет горы Фудзи, долженствующий передать ее исключительность, уникальность, единственность. Показывая водяные подобия Фудзи, Хокусай делает графическую аллюзию, ее визуальный омоним, если так можно выразиться, шутливо опровергает единственность священной горы. Известно, сколь велика роль словесных омонимов и вызванного ими двусмысленного юмора в японской поэзии. Художник Хокусай следовал этой поэтике своими визуальными средствами. При этом зрительное подобие работает на контрасте: сопоставляются вечная твердь горы и лишь краткий миг — живущая зыбучая стихия воды. Этот сущностный контраст под формальным подобием провоцирует задуматься: а так ли уж противоположны вода и гора?
Те же иероглифы «не два» (不二), несколько в другом чтении (фуни — перевод санскритского термина адвайта), представляют собой один из ключевых концептов буддийской философии — недвойственность, недуальность мира, что восходит к индийскому учению о единстве всего. Мир един и представляет собой манифестацию дхарм — элементарных сущностей. Их можно было бы приблизительно назвать атомами, будь они разделенными, как в западной философии, на материальные и духовные. Дхармы постоянно появляются и исчезают, проявляясь в различных комбинациях, что наиболее наглядно выражено волнообразным движением воды. Но, в сущности, такова же природа и горы: она, пусть не в столь очевидной форме, также подлежит закону вечной изменчивости мира — закону колеса дхармы. Понятие дхарма, кстати, в определенных контекстах должно переводиться словом «закон» — закон устройства мира. Поскольку основной характер действия этого закона — движение, но не последовательное, а циклическое, оно выражается символом колеса. В композиции Хокусая это колесо наглядно выражено округлым абрисом волны. В центре круга — маленькая Фудзи, как ось или втулка. Этот вид напоминает выражение древнего китайского мудреца: «Колесо вращается, но втулка его неподвижна — это мой образ».
Таким образом, можно сказать, что эта картинка является визуальной репрезентацией буддийской картины мира — мира как колеса дхармы, вечно изменчивой подвижной стихии. Человек в такой картине мира оказывается не швыряемой щепкой, умирающей от страха и отчаяния, а естественным элементом непостоянства природы. Рыбаки Хокусая почтительно кланяются мощи стихии; они как бы поддаются, склоняясь и замирая в бездействии, но на деле они просто стараются вписаться в ситуацию и выйти победителями. То есть на лицо картина гармоничных и подвижно-гибких взаимоотношений. «Большая волна» может быть названа воплощением японского представления о философии жизни — о быстротекучей, бренной и прекрасной переменчивости мира (укиё).
Источник: Штейнер Е. С. Приближение к Фудзияме. М., 2011, с. 11-13.
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве. Серия «36 видов Фудзи»
Цветная ксилография, 25.7 см × 37.8 см. 1829–1833 гг.
В мире у меня
Ничего нет своего —
Только, может быть,
Эти горы и моря,
Что в картину перенёс…
Окума Котомити
Японские художники создали сотни тысяч гравюр, но на вопрос, какая из них самая знаменитая, ответить несложно: конечно, «Большая волна в Канагаве»! Словно гигантский вал поднимается она над океаном прекрасных произведений, не имея равных по глубине замысла и эстетическому совершенству. Это самая известная гравюра в Японии и самое узнаваемое произведение японского искусства в мире.
Кацусика Хокусай. Деревня Сэкия на реке Сумидагава. Серия «36 видов Фудзи»
«Большая волна» принадлежит к жанру укиё-э, поэтому прежде всего вспомним, что кроется за этим экзотическим словом. Первоначально понятие укиё (дословно — плывущий или изменчивый мир) имело в буддийской философии негативный оттенок, обозначая земной мир как обитель страданий. Однако с начала 17 века, когда Япония после периода междоусобных войн была объединена под властью сёгуната Токугава, и в стране наступило относительное благоденствие, понимание укиё становится более позитивным. Для японцев 17 столетия «изменчивый мир» — источник развлечений и удовольствий, которыми нужно успеть насладиться в течение жизни. Тогда и появились гравюры в жанре укиё-э — «картины изменчивого мира», окрашенные одновременно печалью и беззаботной радостью. В бесчисленных графических листах запечатлена повседневная жизнь всех сословий японского общества, мирно текущая на фоне прекрасной природы Японии.
Кацусика Хокусай. Ёсида на тракте Токайдо. Серия «36 видов Фудзи»
Не будем вдаваться в сложную технологию ксилографии (для создания многоцветных гравюр на дереве вместе работали художник, резчик и печатник), отметим лишь, что популярные гравюры укиё-э было легко тиражировать, недорогой оттиск был доступен каждому, и это делало их истинно народным искусством.
Исследователи считают, что расцвет жанра приходится на 18 век, однако первая треть 19 столетия стала эпохой наиболее массового распространения и высших достижений укиё-э. В это время работали великие мастера укиё-э Кацусика Хокуксай (1760 -1849) и его младший современник Утагава (Андо) Хиросигэ.
Хокусаю было около 70 лет, когда он, признанный, очень плодовитый и разносторонний художник, начал, по заказу известного издательского дома «Эйдзюдо», серию гравюр «36 видов Фудзи». Серию открывала «Большая волна в Канагаве».
Процесс создания гравюры укиё-э
Принцип серийности, вдохновивший европейских импрессионистов (вспомним знаменитые серии Клода Моне), – ключевой для японской гравюры. Состоящие из нескольких десятков графических листов серии – «47 преданных самураев» Утагава Куниёси (он изображал не только кошек!) , «36 видов Фудзи» и «Сто видов океана» Кацусика Хокусая, «53 станции Токайдо» и «Сто знаменитых видов Эдо» Андо Хиросигэ — были объединены общей темой, но не претендовали на нераздельность. Каждая гравюра такой серии — законченное самостоятельное произведение, однако полностью замысел художника становятся понятен, только когда серия собрана вместе.
Кацусика Хокусай. Вид на Фудзи с горы Готэнъяма у реки Синагава. Серия «36 видов Фудзи»
Сквозная тема серии «36 видов Фудзи», к которой принадлежит «Волна», – священная гора Фудзи, национальный символ Японии, самый любимый мотив японской гравюры, да, пожалуй, и всего японского искусства. На её склонах расположены древние синтоистские храмы, ей поклоняются буддисты, с ней связаны предания и притчи, в честь Фудзи писали оды и гимны, ей посвящали стихи. Говорят, в Японии не было художника, который хоть раз не изобразил бы Фудзи. Веками японцы отовсюду стекались в Эдо (с 1868 года Токио), чтобы полюбоваться Фудзи и совершить восхождение по ее склонам. Гравюры с видами Фудзи путешественники покупали на память о своем паломничестве.
Кацусика Хокусай. «Победный ветер. Ясный день» или «Красная Фудзи». Серия «36 видов Фудзи»
Мы видим Фудзи на каждой гравюре серии, но листов, на которых гора доминирует в пейзаже, всего два: следующие за «Волной» и спорящие с ней по известности «Победный ветер. Ясный день» и «Ливень на вершине», где одинокая гора на фоне неба предстаёт в полный рост, подавляя своим величием. Все остальные листы можно скорее назвать «видами с Фудзи», чем «видами Фудзи». Кажется, что Хокусая больше занимают живые бытовые сценки на первом плане, чем сама Фудзи, которая иной раз едва видна на горизонте или в просвете между домами. Однако гора неизменно присутствует на каждом листе, связывая воедино, в духе философии укиё, сиюминутные картины быстротечной жизни с вечностью природы.
Кацусика Хокусай. Местность Умэдзава в Сосю. Серия «36 видов Фудзи»
Пейзажи с видами Фудзи знакомили японцев с самыми красивыми уголками страны, были своего рода путеводителями и одновременно памятными сувенирами. В названии художник всегда точно указывал изображённое на гравюре место, тщательно передавал особенности ландшафта и конкретные детали, поэтому мы можем с точностью установить, где происходит действие гравюры «Большая волна в Канагаве» и что, собственно, изобразил Хокусай.
Кацусика Хокусай. Озеро Сувако в Синсю. Серия «36 видов Фудзи»
Канагава — префектура на острове Хонсю, к юго-западу от Токио с административным центром в Йокогаме. Три рыбацкие лодки проплывают со свежим уловом близ берегов Канагавы на северо-восток, в Токийский залив, чтобы доставить рыбу на столичные рынки. Дело происходит ранним утром – снежная вершина Фудзи западнее Канагавы блестит под лучами солнца, которое восходит как бы за спиной у зрителя, белизна снега контрастирует с пасмурным небом.
Кацусика Хокусай. Пляж Тагоноура в Эдзири, тракт Токайдо. Серия «36 видов Фудзи»
Зритель не сразу замечает маленькие фигурки пригнувшихся людей в лодках, в каждой — по 10 человек. Известно, что длина таких рыбацких лодок 10 — 15 метров, это позволило вычислить высоту большой волны – около 12 метров. Однако, вопреки распространенному среди европейцев мнению, это не цунами. Японцы считают, что на гравюре изображена так называемая «волна-убийца», которая, в отличие от набирающих силу у самого берега разрушительных цунами, внезапно возникает посреди океана, поднимается на огромную высоту и способна перевернуть судно.
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве. Фрагмент
Какая же судьба ждет рыбаков? Европейские искусствоведы, как правило, склоняются к трагической трактовке гравюры: «Волна бросает лодки, как спички», «пена волн похожа на когти, готовые вцепиться в лодку», «гребцы олицетворяют терпящее бедствие человечество», «люди бессильны перед разгулом стихий». Не так понимают гравюру японцы. Исследователь японского искусства Евгений Штейнер отмечает, что согласно японской традиции, «движение в картине идет справа налево. Соответственно, рыбачьи лодки являют собой активное начало, они двигаются и внедряются в волну, в податливое аморфное начало, а некоторые уже прошли ее насквозь». Рыбаки словно с почтением кланяются стихии, сгибаются перед ней, чтобы не сломаться. Различия в понимании сюжета подводят нас к сложному вопросу: какое послание художника считывает в гравюре европеец, и какое — японец?
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве. Фрагмент с лодками.
На взгляд европейца, «Волна» – это исполненный драматизма (противостояние человека и могучих сил природы), философски значимый пейзаж. Гора Фудзи, символизирующая Японию, и океан, единый для всего человечества, делают этот пейзаж конкретным и в то же время обобщённым образом нашей планеты. Напряжённый диалог изменчивой, подвижной воды и устойчивого конуса горы подчеркивается ритмическим и цветовым решением гравюры. Огромная волна вздымается, как гора, при этом нельзя не заметить, что на переднем плане Хосусай изобразил еще одну зарождающуюся волну, по форме и цвету подобную Фудзи: конус из воды с белой пеной на вершине вместо снега. Великолепный замысел художника кажется нам совершенно ясным: вода уподобляется тверди, воплощение вечности — гора — получает двойника в непостоянной водной стихии. Мир, состоящий из противоположностей, на миг обретает в гравюре Хокусая единство. Этот мир балансирует на контрастах, его гармония неустойчива, как волна, но тем она и драгоценна.
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве. Фрагмент с двумя конусами.
Попытаемся теперь взглянуть на гравюру глазами японца. В иерархии японского искусства «Волна» — это традиционный тип пейзажа «сансуй» (в переводе «горы и воды»), гармоническая картина Вселенной, в которой вода представляет изменчивое, текучее начало, а гора — постоянство и незыблемость. Однако японцу чужда трактовка гравюры в духе «единства и борьбы противоположностей»: с его точки зрения, Хокусай, уподобляя малую волну на переднем плане силуэту Фудзи, не противопоставляет, а уравнивает их сущности в духе дзен-буддизма. Ведь согласно философии дзен, оказавшей глубочайшее воздействие на японское искусство, истинная природа реальности не двойственна: в ней вовсе нет противоположностей, нет разделения на Бога и созданный им мир, на разум и чувства, душу и тело, прекрасное и безобразное, природу и человека, духовное и материальное, воду и земную твердь. А что же есть? Есть единый мир, состоящий из вечно меняющихся сущностей – дхарм, и закон этого мира – постоянное круговращение дхарм, подобное движению колеса.
Кацусика Хокусай. Равнина Фудзимигахара в провинции Овари. Серия «36 видов Фудзи»
В гравюре Хокусая доминируют округлые линии – силуэт волны, выгнутые дугой лодки, впадина между волнами. Они отчётливо складываются в круг, символизирующий колесо дхармы, а незыблемая Фудзи внутри круга как бы превращается во втулку, на которой держится колесо мироздания. Символика гравюры исполнена для японца глубокого смысла: у вечно изменчивого мира (вода) есть постоянная ось (гора). Кстати, подобную композицию (колесо с втулкой) мы встречаем в другой гравюре серии, где маленький конус Фудзи виден сквозь окружность лишенной дна бадьи, над которой трудится бочар («Равнина Фудзимигахара в провинции Овари»).
Европейцу, не интересующемуся глубоко дзен-буддизмом, очень трудно отвлечься от основанной на взаимодействии противоположностей модели мира и воспринять идею равных сущностей – дхарм и их кругового вращения. Однако неверно утверждать, что европейцы воспринимают «Волну» искаженно или поверхностно. Трактуя гравюру в привычных для нас категориях, мы, иным путем, как бы с другой стороны, также постигаем ее универсальный смысл, как и японцы, различая в ней пластическую формулу мироздания.
Камилла Клодель. Волна. 1897
Начиная со второй половины 19 века японская эстетика, как известно, глубоко влияла на европейское искусство. Но и Япония, которая в это время также открылась миру, усваивала уроки европейской живописи. «Волна», олицетворяющая для нас японское искусство, на самом деле не совсем характерная работа. Хокусай внимательно изучал произведения европейской живописи, был в восхищении от неведомой традиционному японскому искусству линейной перспективы и использовал ее в своих работах, в том числе и в «Волне»: именно резкие перспективные сокращения обусловили эффектное сопоставление огромной волны на переднем плане и маленькой Фудзи вдалеке. Изысканное цветовое решение, которое подсказывает сам природа, – сочетание белого и нескольких оттенков синего, сближает гравюру с голландским искусством.
Клод Дебюсси. Море. Три симфонических эскиза. Нотная обложка. 1905
Докатившись до Европы, «Большая волна» сразила импрессионистов (оттиск гравюры был в коллекции Клода Моне), Ван Гога и многих других художников. Эстетика стиля ар-нуво вдохновлена дерзкой асимметрией «Волны «, мы то и дело узнаем в архитектуре и прикладном искусстве рубежа 19-20 веков ее упругий изгиб.
Эмодзи по мотивам «Большой волны в Канагаве»
«Волна» была очень популярна в Японии, поэтому постоянно печатались новые оттиски, их было сделано около 5-8 тысяч. При этом ранние оттиски «Волны» ценятся чрезвычайно высоко, за ними идет настоящая охота. Оттисками гравюры гордятся Нью-Йоркский «Метрополитен», художественный институт Чикаго, Британский музей в Лондоне, Национальная галерея Мельбурна. Копия «Волны » имеется у каждого из нас: поинтересуйтесь, какой набор «эмодзи» (от японского «картинка-символ», мы их называем «смайликами») имеется в вашей электронной почте, в скайпе или в социальной сети. Почти наверняка среди набора круглых физиономий, зверушек, сердечек и прочих символов будет голубая «Волна» Хокусая, крошечная картинка изменчивого мира.
Опубликовано в журнале «Партнер», № 4, 2017
Узнать больше о японской гравюре
можно в «Японском котокалендаре».
Нажми, чтобы прочитать:
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве. Серия «36 видов Фудзи»
Цветная ксилография, 25.7 см × 37.8 см. 1829–1833 гг.
В мире у меня
Ничего нет своего —
Только, может быть,
Эти горы и моря,
Что в картину перенёс…
Окума Котомити
Японские художники создали сотни тысяч гравюр, но на вопрос, какая из них самая знаменитая, ответить несложно: конечно, «Большая волна в Канагаве»! Словно гигантский вал поднимается она над океаном прекрасных произведений, не имея равных по глубине замысла и эстетическому совершенству. Это самая известная гравюра в Японии и самое узнаваемое произведение японского искусства в мире.
Кацусика Хокусай. Деревня Сэкия на реке Сумидагава. Серия «36 видов Фудзи»
«Большая волна» принадлежит к жанру укиё-э, поэтому прежде всего вспомним, что кроется за этим экзотическим словом. Первоначально понятие укиё (дословно — плывущий или изменчивый мир) имело в буддийской философии негативный оттенок, обозначая земной мир как обитель страданий. Однако с начала 17 века, когда Япония после периода междоусобных войн была объединена под властью сёгуната Токугава, и в стране наступило относительное благоденствие, понимание укиё становится более позитивным. Для японцев 17 столетия «изменчивый мир» — источник развлечений и удовольствий, которыми нужно успеть насладиться в течение жизни. Тогда и появились гравюры в жанре укиё-э — «картины изменчивого мира», окрашенные одновременно печалью и беззаботной радостью. В бесчисленных графических листах запечатлена повседневная жизнь всех сословий японского общества, мирно текущая на фоне прекрасной природы Японии.
Кацусика Хокусай. Ёсида на тракте Токайдо. Серия «36 видов Фудзи»
Не будем вдаваться в сложную технологию ксилографии (для создания многоцветных гравюр на дереве вместе работали художник, резчик и печатник), отметим лишь, что популярные гравюры укиё-э было легко тиражировать, недорогой оттиск был доступен каждому, и это делало их истинно народным искусством.
Исследователи считают, что расцвет жанра приходится на 18 век, однако первая треть 19 столетия стала эпохой наиболее массового распространения и высших достижений укиё-э. В это время работали великие мастера укиё-э Кацусика Хокуксай (1760 -1849) и его младший современник Утагава (Андо) Хиросигэ.
Хокусаю было около 70 лет, когда он, признанный, очень плодовитый и разносторонний художник, начал, по заказу известного издательского дома «Эйдзюдо», серию гравюр «36 видов Фудзи». Серию открывала «Большая волна в Канагаве».
Процесс создания гравюры укиё-э
Принцип серийности, вдохновивший европейских импрессионистов (вспомним знаменитые серии Клода Моне), – ключевой для японской гравюры. Состоящие из нескольких десятков графических листов серии – «47 преданных самураев» Утагава Куниёси (он изображал не только кошек!) , «36 видов Фудзи» и «Сто видов океана» Кацусика Хокусая, «53 станции Токайдо» и «Сто знаменитых видов Эдо» Андо Хиросигэ — были объединены общей темой, но не претендовали на нераздельность. Каждая гравюра такой серии — законченное самостоятельное произведение, однако полностью замысел художника становятся понятен, только когда серия собрана вместе.
Кацусика Хокусай. Вид на Фудзи с горы Готэнъяма у реки Синагава. Серия «36 видов Фудзи»
Сквозная тема серии «36 видов Фудзи», к которой принадлежит «Волна», – священная гора Фудзи, национальный символ Японии, самый любимый мотив японской гравюры, да, пожалуй, и всего японского искусства. На её склонах расположены древние синтоистские храмы, ей поклоняются буддисты, с ней связаны предания и притчи, в честь Фудзи писали оды и гимны, ей посвящали стихи. Говорят, в Японии не было художника, который хоть раз не изобразил бы Фудзи. Веками японцы отовсюду стекались в Эдо (с 1868 года Токио), чтобы полюбоваться Фудзи и совершить восхождение по ее склонам. Гравюры с видами Фудзи путешественники покупали на память о своем паломничестве.
Кацусика Хокусай. «Победный ветер. Ясный день» или «Красная Фудзи». Серия «36 видов Фудзи»
Мы видим Фудзи на каждой гравюре серии, но листов, на которых гора доминирует в пейзаже, всего два: следующие за «Волной» и спорящие с ней по известности «Победный ветер. Ясный день» и «Ливень на вершине», где одинокая гора на фоне неба предстаёт в полный рост, подавляя своим величием. Все остальные листы можно скорее назвать «видами с Фудзи», чем «видами Фудзи». Кажется, что Хокусая больше занимают живые бытовые сценки на первом плане, чем сама Фудзи, которая иной раз едва видна на горизонте или в просвете между домами. Однако гора неизменно присутствует на каждом листе, связывая воедино, в духе философии укиё, сиюминутные картины быстротечной жизни с вечностью природы.
Кацусика Хокусай. Местность Умэдзава в Сосю. Серия «36 видов Фудзи»
Пейзажи с видами Фудзи знакомили японцев с самыми красивыми уголками страны, были своего рода путеводителями и одновременно памятными сувенирами. В названии художник всегда точно указывал изображённое на гравюре место, тщательно передавал особенности ландшафта и конкретные детали, поэтому мы можем с точностью установить, где происходит действие гравюры «Большая волна в Канагаве» и что, собственно, изобразил Хокусай.
Кацусика Хокусай. Озеро Сувако в Синсю. Серия «36 видов Фудзи»
Канагава — префектура на острове Хонсю, к юго-западу от Токио с административным центром в Йокогаме. Три рыбацкие лодки проплывают со свежим уловом близ берегов Канагавы на северо-восток, в Токийский залив, чтобы доставить рыбу на столичные рынки. Дело происходит ранним утром – снежная вершина Фудзи западнее Канагавы блестит под лучами солнца, которое восходит как бы за спиной у зрителя, белизна снега контрастирует с пасмурным небом.
Кацусика Хокусай. Пляж Тагоноура в Эдзири, тракт Токайдо. Серия «36 видов Фудзи»
Зритель не сразу замечает маленькие фигурки пригнувшихся людей в лодках, в каждой — по 10 человек. Известно, что длина таких рыбацких лодок 10 — 15 метров, это позволило вычислить высоту большой волны – около 12 метров. Однако, вопреки распространенному среди европейцев мнению, это не цунами. Японцы считают, что на гравюре изображена так называемая «волна-убийца», которая, в отличие от набирающих силу у самого берега разрушительных цунами, внезапно возникает посреди океана, поднимается на огромную высоту и способна перевернуть судно.
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве. Фрагмент
Какая же судьба ждет рыбаков? Европейские искусствоведы, как правило, склоняются к трагической трактовке гравюры: «Волна бросает лодки, как спички», «пена волн похожа на когти, готовые вцепиться в лодку», «гребцы олицетворяют терпящее бедствие человечество», «люди бессильны перед разгулом стихий». Не так понимают гравюру японцы. Исследователь японского искусства Евгений Штейнер отмечает, что согласно японской традиции, «движение в картине идет справа налево. Соответственно, рыбачьи лодки являют собой активное начало, они двигаются и внедряются в волну, в податливое аморфное начало, а некоторые уже прошли ее насквозь». Рыбаки словно с почтением кланяются стихии, сгибаются перед ней, чтобы не сломаться. Различия в понимании сюжета подводят нас к сложному вопросу: какое послание художника считывает в гравюре европеец, и какое — японец?
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве. Фрагмент с лодками.
На взгляд европейца, «Волна» – это исполненный драматизма (противостояние человека и могучих сил природы), философски значимый пейзаж. Гора Фудзи, символизирующая Японию, и океан, единый для всего человечества, делают этот пейзаж конкретным и в то же время обобщённым образом нашей планеты. Напряжённый диалог изменчивой, подвижной воды и устойчивого конуса горы подчеркивается ритмическим и цветовым решением гравюры. Огромная волна вздымается, как гора, при этом нельзя не заметить, что на переднем плане Хосусай изобразил еще одну зарождающуюся волну, по форме и цвету подобную Фудзи: конус из воды с белой пеной на вершине вместо снега. Великолепный замысел художника кажется нам совершенно ясным: вода уподобляется тверди, воплощение вечности — гора — получает двойника в непостоянной водной стихии. Мир, состоящий из противоположностей, на миг обретает в гравюре Хокусая единство. Этот мир балансирует на контрастах, его гармония неустойчива, как волна, но тем она и драгоценна.
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве. Фрагмент с двумя конусами.
Попытаемся теперь взглянуть на гравюру глазами японца. В иерархии японского искусства «Волна» — это традиционный тип пейзажа «сансуй» (в переводе «горы и воды»), гармоническая картина Вселенной, в которой вода представляет изменчивое, текучее начало, а гора — постоянство и незыблемость. Однако японцу чужда трактовка гравюры в духе «единства и борьбы противоположностей»: с его точки зрения, Хокусай, уподобляя малую волну на переднем плане силуэту Фудзи, не противопоставляет, а уравнивает их сущности в духе дзен-буддизма. Ведь согласно философии дзен, оказавшей глубочайшее воздействие на японское искусство, истинная природа реальности не двойственна: в ней вовсе нет противоположностей, нет разделения на Бога и созданный им мир, на разум и чувства, душу и тело, прекрасное и безобразное, природу и человека, духовное и материальное, воду и земную твердь. А что же есть? Есть единый мир, состоящий из вечно меняющихся сущностей – дхарм, и закон этого мира – постоянное круговращение дхарм, подобное движению колеса.
Кацусика Хокусай. Равнина Фудзимигахара в провинции Овари. Серия «36 видов Фудзи»
В гравюре Хокусая доминируют округлые линии – силуэт волны, выгнутые дугой лодки, впадина между волнами. Они отчётливо складываются в круг, символизирующий колесо дхармы, а незыблемая Фудзи внутри круга как бы превращается во втулку, на которой держится колесо мироздания. Символика гравюры исполнена для японца глубокого смысла: у вечно изменчивого мира (вода) есть постоянная ось (гора). Кстати, подобную композицию (колесо с втулкой) мы встречаем в другой гравюре серии, где маленький конус Фудзи виден сквозь окружность лишенной дна бадьи, над которой трудится бочар («Равнина Фудзимигахара в провинции Овари»).
Европейцу, не интересующемуся глубоко дзен-буддизмом, очень трудно отвлечься от основанной на взаимодействии противоположностей модели мира и воспринять идею равных сущностей – дхарм и их кругового вращения. Однако неверно утверждать, что европейцы воспринимают «Волну» искаженно или поверхностно. Трактуя гравюру в привычных для нас категориях, мы, иным путем, как бы с другой стороны, также постигаем ее универсальный смысл, как и японцы, различая в ней пластическую формулу мироздания.
Камилла Клодель. Волна. 1897
Начиная со второй половины 19 века японская эстетика, как известно, глубоко влияла на европейское искусство. Но и Япония, которая в это время также открылась миру, усваивала уроки европейской живописи. «Волна», олицетворяющая для нас японское искусство, на самом деле не совсем характерная работа. Хокусай внимательно изучал произведения европейской живописи, был в восхищении от неведомой традиционному японскому искусству линейной перспективы и использовал ее в своих работах, в том числе и в «Волне»: именно резкие перспективные сокращения обусловили эффектное сопоставление огромной волны на переднем плане и маленькой Фудзи вдалеке. Изысканное цветовое решение, которое подсказывает сам природа, – сочетание белого и нескольких оттенков синего, сближает гравюру с голландским искусством.
Клод Дебюсси. Море. Три симфонических эскиза. Нотная обложка. 1905
Докатившись до Европы, «Большая волна» сразила импрессионистов (оттиск гравюры был в коллекции Клода Моне), Ван Гога и многих других художников. Эстетика стиля ар-нуво вдохновлена дерзкой асимметрией «Волны «, мы то и дело узнаем в архитектуре и прикладном искусстве рубежа 19-20 веков ее упругий изгиб.
Эмодзи по мотивам «Большой волны в Канагаве»
«Волна» была очень популярна в Японии, поэтому постоянно печатались новые оттиски, их было сделано около 5-8 тысяч. При этом ранние оттиски «Волны» ценятся чрезвычайно высоко, за ними идет настоящая охота. Оттисками гравюры гордятся Нью-Йоркский «Метрополитен», художественный институт Чикаго, Британский музей в Лондоне, Национальная галерея Мельбурна. Копия «Волны » имеется у каждого из нас: поинтересуйтесь, какой набор «эмодзи» (от японского «картинка-символ», мы их называем «смайликами») имеется в вашей электронной почте, в скайпе или в социальной сети. Почти наверняка среди набора круглых физиономий, зверушек, сердечек и прочих символов будет голубая «Волна» Хокусая, крошечная картинка изменчивого мира.
Опубликовано в журнале «Партнер», № 4, 2017
Узнать больше о японской гравюре
можно в «Японском котокалендаре».
Нажми, чтобы прочитать:
Все японцы обожают Фудзи и «прийти к своей Фудзи» старается каждый.
Давайте поразмышляем, как изменится смысл картины Хокусая «Большая волна», если мы будем смотреть не слева направо, а справа налево?
Кацусика Хокусай Большая волна в Канагаве. 1823—1831
Традиционно японцы использовали китайский способ письма — символы идут сверху вниз, а столбцы справа налево. Этот способ продолжает широко использоваться в художественной литературе и в газетах. В научной литературе, однако, чаще всего используется европейский способ письма — символы идут слева направо, а строки сверху вниз. Это связано с тем, что в научных текстах часто приходится вставлять слова и фразы на других языках, а также математические и химические формулы. В вертикальном тексте это очень неудобно.
Официально горизонтальное письмо слева направо было принято лишь в 1959 году. А до этого многие виды текстов набирались справа налево.
Тем не менее даже сейчас всё ещё можно встретить горизонтальное письмо с направлением письма справа налево на вывесках и в лозунгах — это, строго говоря, подвид вертикального письма, в котором каждый столбец состоит всего из одного знака.
Вертикальные и горизонтальные элементы статичны. Вертикали «стоят», горизонтали «лежат», но и те, и другие лишены идеи движения. Динамичные мотивы в композиции кадра передаются диагональными элементами.
Все та же привычка читать слева направо заставляет воспринимать диагональ из левого нижнего угла как восходящую, а из левого верхнего — как падающую. Наиболее мощное и энергичное движение передает диагональ «из угла в угол». Чем ближе к прямому угол между диагональю и горизонтом, тем более резкое и порывистое движение она передает, причем приближение к вертикали делает этот рывок все короче, судорожнее, сближая его с напряженным «стоянием» вертикали. Выполаживание диагонального элемента, сближение его с горизонталью, задает движение более протяженное, медленное и спокойное. Изогнутые диагональные элементы композиции читаются как движение с положительным либо отрицательным ускорением.
Обращаем внимание читателя на то, что восприятие диагональных элементов сильно зависит не только от формата кадра, но и от характера самого элемента:
На рис. 5 формат кадра близок к квадрату, диагональный элемент «из угла в угол» воспринимается как равномерное восходящее движение.
На рис. 6 вытянутый по горизонтали формат кадра заставляет воспринимать такой же элемент как более резкое, порывистое движение вверх.
На рис. 7 такая же диагональ, образованная рядом элементов, передает движение в более слабой форме.
ЦЕНТРЫ(см. рис. 8)
Схема композиционного анализа включает рассмотрение трех центров. Фактически здесь центрами мы будем называть не точки, а некоторые области, конкретные размеры которых зависят от размера кадра и его общей структуры.
Геометрический центр лежит вблизи пересечения серединных осей, обычно он обладает диаметром около одной десятой горизонтального размера кадра. Деталь, помещенная в геометрический центр, выглядит резко подчеркнутой, выделенной и имеет много шансов оказаться «фокусом» композиции в целом (схема 1, рис. 8).
Оптический центр является областью, в которой взгляд зрителя, скользящий по изображению, пребывает наиболее часто. Этот центр расположен над пересечением серединной вертикали с верхней горизонтальной осью золотого сечения, размеры его примерно равны одной пятой горизонтального формата кадра. Обычно этот центр нагружен деталью, которая предназначена для наиболее тщательного и подробного разглядывания. При этом характер детали, помещенной в эту область, как бы распространяется на кадр в целом. Так, светлый и яркий оптический центр придает всему кадру жизнерадостность и оптимистичность (схема 3, рис. 8), а темное пятно в оптическом центре может окрасить кадр в мрачный и меланхолический тон (схема 2, рис. 8). Локальная плотная деталь в оптическом центре читается как интравертное состояние погруженности в себя, а пустой центр ассоциируется с внутренней пустотой — от блаженной нирваны до безнадежного отчаяния.
Для ряда случаев композиционного решения характерно наличие еще одного центра — смыслового, то есть области или элемента, наиболее значительных по смыслу (согласно замыслу автора композиции). Размеры и расположение смыслового центра совершенно произвольны, но зритель бессознательно ожидает обнаружить его в оптическом центре.
Несовпадение смыслового и оптического центров читается как движение первого: либо в плоскости кадра, либо, если центры не совпадают по размеру, — перпендикулярно этой плоскости. Сдвиг смыслового центра вправо от оптического воспринимается как «убегание» от взгляда. Несовпадение смыслового и оптического центров, когда смысловой центр оказывается левее оптического, читается как движения навстречу взгляду зрителя, родственное «наезду» камеры в кинематографе. Смысловой центр наплывает на зрителя, поджимая пространство кадра. Взгляд вынужден двигаться в непривычном для него направлении, что привносит в восприятие кадра некоторый драматизм.
5. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ОПОРНЫЕ ЛИНИИ(линии золотого сечения) (см. рис. 9)
Линиями золотого сечения называются линии, параллельные одной из основных опорных осей и делящие перпендикулярную ей ось в пропорции золотого сечения: 1 х 0,62 х 0,38 х 0,24 х 0,14. Линии золотого сечения «вырезают» в кадре области, связанные с ощущениями порядка, академичной суховатой продуманности и рассудочности. На схеме показаны опорные линии, соответствующие первому из ряда золотых сечений (1 х 0,62). Эта пропорция наиболее любима европейской изобразительной культурой эпохи классицизма. Опорные линии второго и третьего членов ряда золотых сечений (1 х 0,38 и 1 х 0,24) выглядят более утонченно и экзотично для европейского взгляда. Эти пропорциональные отношения преобладают в японской визуальной традиции начиная с эпохи Хэйань вплоть до эпохи Мэйдзи. Во второй половине девятнадцатого века японская и европейская традиции пересекаются: стиль модерн активно прибегает к «японским» вариантам золотого сечения, а японская гравюра в духе Кидагава Утамаро столь же старательно подражает европейским понятиям красоты. Сегодня «всеядная» эстетика постмодернизма успешно использует весь ряд золотых сечений в зависимости от поставленной задачи. тут
Большой контекст «Большой волны»
Знание культурного контекста способно радикально изменить наше восприятие японских гравюр или по меньшей мере значительно обогатить и углубить удовольствие от их разглядывания. Чтобы проиллюстрировать это, разберем принципы построения едва ли не самой популярной гравюры самого знаменитого художника во всей истории этого вида искусства — речь идет о ксилографии «Большая волна близ Канагавы» Хокусая.
Эскиз ее был создан Хокусаем около 1830 — 1831 годов для серии «36 видов горы Фудзи». С тех пор «Большая волна» вызывает восхищение многих поколений — от импрессионистов и художников ар-нуво, вводивших этот мотив в свои композиции, до коммерческого использования этого образа современной массовой культурой — в календарях, корпоративных логотипах и пластиковых пакетах разных магазинов. Приведем сначала типичные описания этой гравюры западными искусствоведами (перевод автора).
«Человечество представлено [в этой картине] несчастными моряками в их утлых, годящихся только на прибрежное плаванье лодчонках. Они отчаянно за них цепляются, в то время как суденышки бросает как спички»[3]. «Наши чувства поглощены всепоглощающим движением огромной волны, мы впадаем в ее воздымающееся движение, мы чувствуем напряжение между ее вершиной и силой тяготения, и, когда ее гребень рассыпается в пену, мы чувствуем, как мы сами протягиваем яростные когти к чуждым предметам под нами»[4]. Интересно, что книжка прославленного критика и поэта Герберта Рида, откуда взята эта цитата, называется «Смысл искусства». Применительно к этой гравюре смысл передан радикально неверно.
Начать следует с того, что в японском искусстве движение в картине идет справа налево. Соответственно, рыбачьи лодки являют собой активное начало, они двигаются и внедряются в волну, в податливое аморфное начало, а некоторые уже прошли ее насквозь. Несмотря на асимметрию, композиция являет собой гармоническую картину вселенной. Вода — один из основных космогонических принципов — представляет ее изменчивое, текучее начало. Другой принцип — земля — представлен горой Фудзи на заднем плане. Это символ постоянства и незыблемости. Хокусай здесь воспроизводит инвариантную схему универсальной картины мира как сочетание «гор и вод» (сансуй — так по-японски называется пейзаж).
Большая волна, если мысленно продолжить ее силуэт справа, оказывается чрезвычайно похожа по абрису на гору Фудзи. На переднем плане другая волна, поменьше, также повторяет собой очертания горы. Вряд ли Хокусай сделал это просто некоей абстрактной графической выразительности ради; скорее всего он исходил из некоей идеи. Нередко он записывал название горы Фудзи не стандартными иероглифами, а другими, более простыми графически и так же произносимыми. Значение этих иероглифов буквально «не два». Это частый эпитет к горе Фудзи, долженствующий передать ее исключительность, уникальность, единственность. Показывая водяные подобия Фудзи, Хокусай делает графическую аллюзию, его визуальный омоним, если так можно выразиться, шутливо опровергает единственность священной горы. Известно, сколь велика роль словесных омонимов и вызванного ими двусмысленного юмора в японской поэзии (см. далее в этом эссе о поэзии кёка). Художник Хокусай следовал этой поэтике своими визуальными средствами[5]. При этом зрительное подобие работает на контрасте: сопоставляются вечная твердь горы и лишь краткий миг живущая зыбучая стихия воды. Этот сущностный контраст под формальным подобием провоцирует задуматься: а так ли уж противоположны вода и гора? Эти же иероглифы «не-два», в несколько другом чтении (фуни — перевод санскритского термина адвайта) представляют собой один из ключевых концептов буддийской философии — недвойственность, недуальность мира, что восходит к индийскому учению о единстве всего. Мир един и представляет собой манифестациюдхарм — элементарных сущностей, которые приблизительно можно было бы назвать атомами, если бы они были разделенными, как в западной философии, на материальное и духовные. Дхармы постоянно появляются и исчезают, проявляясь в различных комбинациях, что наиболее наглядно выражено волнообразным движением воды. Но, в сущности, такова же природа и горы: она, пусть в не столь очевидной форме, также подлежит закону вечной изменчивости мира — закону колеса дхармы. Понятие
дхарма, кстати, в определенных контекстах должно переводиться словом «закон» — закон устройства мира. Поскольку основной характер действия этого закона — движение, но не последовательное, а циклическое, оно выражается символом колеса. В композиции Хокусая это колесо наглядно выражено округ-лым абрисом волны. В центре этого круга — маленькая Фудзи, как ось или втулка. Этот вид напоминает выражение древнего китайского мудреца: «Колесо вращается, но втулка его неподвижна — это мой образец». Таким образом, можно сказать, что эта картинка является визуальной репрезентацией буддийской картины мира — мира как колеса дхармы, вечно изменчивой подвижной стихии. Человек в такой картине мира оказывается не швыряемой щепкой, умирающей от страха и отчаянья, а естественным элементом непостоянства природы. Рыбаки Хокусая почтительно кланяются мощи стихии; они как бы поддаются, склоняясь и замирая в бездействии, но на деле они просто стараются вписаться в ситуацию — и выйти победителями. То есть налицо картина гармоничных и подвижно-гибких взаимоотношений. «Большая волна» может быть названа воплощением японского представления о философии жизни — о быстротекучей, бренной и прекрасной переменчивости мира (укиё).
Большая волна Канагава — The Great Wave off Kanagawa
| Большая волна Канагава | |
|---|---|
 | |
| художник | Кацусика Хокусай |
| Год | с. 1829-33 |
| Тип | цвет ксилографическое |
| Размеры | 25,7 см × 37,8 см (10,1 × 14,9 в) в |
| Место нахождения | многочисленный |
Большая волна Канагава ( 神奈川沖浪обратная сторона Канагава-оки Nami URA , «Под волной Канагава») «かながわ-おきなみうら», , также известный как Большая волна или просто Волна , является гравюр японцами укиё-э художник Хокусай . Она была опубликованато между 1829 и 1833 в конце периода Эдо в качестве первой печати в серии Хокусая Тридцать шесть видов Фудзи . Это самая известная работа Хокусая, и один из самых узнаваемых произведений японского искусства в мире.
Изображение изображает огромную волну , угрожающую три лодки у берегов города Канагава (в современном городе Иокогаме , префектура Канагава ) в то время как гора Фудзи поднимается в фоновом режиме. В то время как иногда предполагается, является цунами , волна, скорее всего, будет большим изгоев волны . Как и во многих гравюрах в серии, он изображает область вокруг горы Фудзи в особых условиях, а сама гора появляется на заднем плане.
Оригинальные впечатления от печати во многих западных коллекций, в том числе Метрополитен — музей , в Британском музее , в Институте искусств Чикаго , в Лос — Анджелесе Музей искусств округа , в Национальной галерее Виктории в Мельбурне, и в доме Клода Моне в Живерни , Франция, среди многих других коллекций.
Хокусай
Хокусай, автопортрет с 1839Хокусай начал писать , когда ему было шесть лет. В двенадцать лет, отец отправил его на работу в книжных магазинах. В шестнадцать лет, он был подмастерьем как гравер и в течение трех лет обучения торговле. В то же время он начал производить свои собственные иллюстрации. В восемнадцать лет он был принят в качестве ученика к Кацукава Сюнсё , один из ведущих укиё-э художников того времени.
В 1804 году он стал известен как художник , когда во время фестиваля в Токио, он завершил 240m² картину в буддийский монах по имени Дарума . В 1814 году он опубликовал первый из пятнадцати томов очерков под названием Manga . Его Тридцать шесть видов Фудзи , из которых Большая волна приходит, были произведены из с. 1830 .
Предшественники
Весна в Enoshima печати Хокусай, с. 1797С шестнадцатого века фантастических живописания волн , разбивающихся на скалистых берегах были нарисованы на складных экранах , известные как «экраны бурного моря» ( ariso бёб ). Хокусай рисовал много волн на протяжении всей своей карьеры; генезис Большой волны может быть прослежен в течение тридцати лет. Сочетание волны и горы был вдохновлен картины маслом по Сиба Кокан , художник сильно под влиянием западного искусства , в частности , голландские картины, он видел в Нагасаки, единственный порт , открытый для иностранцев в этот период. Кокан по Взгляду Бича семимильного был выполнен в середине 1796 года и выставлен публично в храме Atago в Сибе . Печать Хокусая Springtime в Эносима , что он участвовал в The Willow Branch антологию , опубликованной в 1797 году, очевидно , вытекающие из работы Кокан, хотя волна в версии Хокусой поднимается заметно выше.
Канагава honmoku нет OKI Zu , печать Хокусай, гр. 1803 
Oshiokuri хато tsūsen не цы , печати Хокусай, с. 1805Ближе композиционно к Великой Волны две предыдущие гравюры Хокусая: Канагава-оки Honmoku нет цу ( с. 1803 ) и Oshiokuri Ато Tsusen нет Zu ( с. 1805 Оба произведения имеют предметы , идентичные) Great Wave : парусник и весельная соответственно. В обеих работах предшественников, испытуемые в разгар шторма, под большую волну , которая грозит поглотить их. Анализ различий между двумя работами и Большая волна демонстрирует художественно-техническое развитие Хокусай:
- В предыдущих двух вариантах волны кажутся плотными и однородными; они почти кажутся минералы. Их жесткость и вертикальность вызывают форму заснеженных гор, в то время как в Большой волне волна выделяется , потому что он более активен, динамичен, и агрессивный, что делает его угрожающим.
- Ранние изображения очень отмечены точки зрения традиционно используется в японской живописи, где зритель видит сцену с высоты птичьего полета. Большая волна , с другой стороны, изображена в более западной точке зрения, что дает ощущение , что волна сломается сверху зрителя.
- В более ранних гравюрах горизонт находится в середине, в то время как в Великой Волне горизонт настолько низок , что заставляет глаз зрителя в самом центр действия.
- В первых двух, есть паруса на гребне волны, как если бы ему удалось бежать. Хокусай устранен этот элемент для Великой Волны , потому что она мешала динамике кривой или сделать изображение более драматично.
- Две первые отпечатки имеют неравномерный состав, отсутствие последовательности, в то время как Большая волна имеет только два важных массы: саму волну, и точку схода под волной.
- Волны показывают уровень управления , который достиг Хокусай. Изображения, несмотря на простоту в его конструкции, однако, в результате длительного процесса, методической рефлексии. В основе этого метода были заложены Хокусай в его +1812 работы Быстрые уроки упрощенного рисунка, в котором он объясняет , что каждый объект может быть нарисован с использованием отношения окружности и квадрата.
Образ
Описание
Эта печать является Yoko-е , то есть, ландшафтный формат производится с OBAN размером около 25 см в высоту и 37 см в ширину.
Композиция включает в себя три основных элемента: море взбитого до шторма, три лодки и горы. Она включает в себя подпись в верхнем левом углу.
Гора
Дополнительная информация: Mount FujiГоры с заснеженной пикой гора Фудзи , которая в Японии считается священной и символом национальной идентичности, а также символом красоты. Гора Фудзи является культовой фигурой во многих японских представлениях известных мест ( Meisho-е ), как это имеет место в серии Хокусой из Тридцати шести видов горы Фудзи , который открывается с настоящей сценой.
Темный цвет вокруг горы Фудзи , кажется, указует , что сцена происходит рано утром, когда солнце поднимается из — за наблюдателем, освещая снежную вершину горы. В то время как кучево грозовые облака , кажется, висит в небе между зрителем и Фудзи, никакого дождя не было видно ни на переднем плане сцены или на горе Фудзи, которая сама по себе кажется совершенно безоблачным.
лодки
В сцене есть три oshiokuri-бунэ ( ХА:押送船 ), быстроходные катера, которые используются для транспортировки живой рыбы из Идзу и BOSO полуостровов на рынках залива Эдо . Как видно из названия произведения указывает лодки в Канагава префектуры, с Токио на север, Mt Фуджи на северо — западе, залив Сагами на юг и залив Токио на восток. Лодки, ориентированные на юго — восток, возвращаются в столицу.
Есть восемь гребцов в лодке, цепляющиеся веслами. Есть еще два пассажира в передней части каждой лодки, в результате чего общее количество человеческих фигур в изображении тридцать. Использование лодки в качестве ссылки, можно аппроксимировать размер волны: oshiokuri-бунэ была длинной , как правило от 12 до 15 метров, а также отметить , что Хокусай растягивается масштаб по вертикали на 30%, волна должна быть в пределах от 10 до 12 метров ,
Море и волны
Фрагмент гребне волны, глядя, как когти
Фрагмент небольшой волны, со сходством с силуэтом Fuji
Море доминирует в композиции в качестве проходящей волны около ломаться. В тот момент, захваченном в этом образе, волна образует круг вокруг центра конструкции, обрамление Фудзи в фоновом режиме.
Гонкур описал волну таким образом:
Рисунок волны обожествление моря, сделанное художником, который жил с религиозным терроризмом подавляющего океана полностью окружающим его страну; Он поражен внезапной яростью прыжком океана к небу, глубоким синим внутренней стороны кривой, на всплеске его клешней, как гребень, как это распыляет вперед капли.
Андреас Рамос, писатель отмечает:
… морской пейзаж с Фудзи. Волны образуют раму , через которую мы видим гору. Гигантская волна является инь янь пустого пространства под горой. Неизбежные ломка , что мы ожидаем создает напряжение на картинке. На переднем плане, небольшая волна формирования миниатюрных Фудзи отражаются далекой горой, сам по себе сократились в перспективе. Маленькая волна больше , чем горы. Маленькие рыбаки цепляться тонких рыболовных судов, скользят на море-крепление , глядя увернуться волну. Насильственный Ян природы преодолевается инь в уверенности этих опытных рыбаков. Как ни странно, несмотря на шторм, солнце сияет высоко.
Подпись
подпись ХокусаяБольшая волна Канагава имеет две надписи. Во- первых, в пределах прямоугольного картуш в верхнем левом углу это название серии: «冨嶽三十六景/神奈川冲/浪裏» Фугаку Sanjūrokkei / Канагава оки / Nami URA , что переводится как «Тридцать шесть видов горы Fuji / Offshore из Канагава / под волной». Вторая надпись, слева, есть подпись художника:北斎改爲一筆Хокусай aratame Iitsu hitsu ( «От кисти Хокусая, меняя свое имя Iitsu»).
За свою карьеру, Хокусай используется более 30 различных имен, всегда начинает новый цикл работ, изменяя его, и позволяя своим студентам использовать прежнее название.
В своей работе Тридцать шесть видов Фудзи он использовал четыре различные подписи, изменяя его в зависимости от фазы работы: Хокусай aratame Iitsu hitsu , дзен Хокусай Iitsu hitsu , Хокусай Iitsu hitsu и дзен не саки не Хокусай Iitsu hitsu .
Техника
Блок используется для производства гравюрыВ японском Штучный печать художника заключительного подготовительного эскиза ( шита-е ) принимается к horishi , или блок — резчика, который склеивает тонкую Васи бумагу к куску дерева, как правило , вишни, а затем аккуратно вырезает его прочь , чтобы сформировать рельеф линии изображения. В процессе рисования теряется. Наконец, со всеми необходимыми блоками ( как правило , по одному для каждого цвета), в surishi или принтер, который помещает бумагу для печати на каждый блоке последовательно и растирает спину с ручным инструментом , известным как Baren . Там может быть большое количество впечатлений , произведенных, а иногда и тысячи, прежде чем блоки изнашивались.
Из-за характера производственного процесса, последняя работа, как правило, является результатом совместной работы, в которых художник вообще не участвовал в производстве печатных изданий.
В конструкции используется только небольшое количество различных цветовых блоков. Вода оказываются с тремя оттенками синего; лодки желтого цвета; темно — серый на небо за Фудзи и на лодке непосредственно ниже; светло — серого цвета в небе над Фудзи и на переднем плане лодки; розовые облака в верхней части изображения. «Блок для этих розовых облаков , кажется, слегка отшлифовать по части края , чтобы дать тонкий эффект (упорядоченный ит-Bokashi )».
Даже если не закон интеллектуальной собственности не существовал в Японии до эпохи Мэйдзи , есть еще чувство собственности и прав в отношении блоков , из которых были изготовлены отпечатки. Вместо того , чтобы принадлежащие к художнику, блоки считались собственностью hanmoto (издателя) или Honya (издатель / книготорговец) , которые могли бы сделать с ними , как он хотел. В некоторых случаях блоки были проданы или переданы другим издательствам, в этом случае они стали известны как kyūhan .
Впечатления
Позднее впечатление от Великой волны с характерным темным небом.Британский музей (1937,0710,0.147)
Учитывая, что серия была очень популярна, когда она была произведена, печать продолжалось до начала не деревянных дощечек, чтобы показать значительный износ. Вполне вероятно, что первоначально напечатано около деревянных дощечек 5000 экземпляров. Учитывая, что многие впечатления были потеряны, в войнах, землетрясения, пожаров и других стихийных бедствий, лишь немногие ранние впечатления выжить, в котором линии еще бруса резким в момент печати. Остальные отпечатки и последующие репродукции значительно различаются по качеству и состоянию.
Более поздние впечатления, как правило, имеют более темное серое небо, и могут быть идентифицированы с помощью разрыва в линии волны за лодкой справа.
Самая высокая цена , заплаченная за большой волну печати в открытой продаже является относительно низких $ 160000. Аукцион запись Хокусая почти 1500000 $ по состоянию на 2012 год печати принадлежит Британскому музею стоимостью £ 130 000 в 2008 году и только на дисплее в течение шести месяцев каждые пять лет , чтобы предотвратить выцветание.
Влияние
Обложка Дебюсси La Mer (1905)
Печать является одним из наиболее воспроизведенных и наиболее мгновенно признанных произведений искусства в мире.
После Реставрации Мэйдзи в 1868 году, Япония завершился длительный период национальной изоляции и стал открытым для импорта с Запада . В свою очередь, много японского искусства пришли в Европу и Америку и быстро завоевали популярность. Влияние японского искусства на западных культурах стало известно как японизм . Японские гравюры стали источником вдохновения для художников во многих жанрах, особенно импрессионистов . Хокусай был замечен как знаковый японским художник и изображения из его гравюр и книг повлияли множество различных работ.
Винсент Ван Гог , большой почитатель Хокусая, высоко оценили качество рисунка и использования линии в Великой Волны , и сказал , что это было страшное эмоциональное воздействие.
Французский скульптор Камилла Клодель «s La Vague (1897) заменяет лодки в Хокусая Большая волна с морскими нимфами.
Изображение вдохновил Клод Дебюсси оркестровую работу «s, La Mer , и появился на обложке первого издания партитуры , опубликованной А. Дюран & Fils в 1905 году.
Коренные австралийский художник Лин Бремя использовал Great Wave в качестве основы для его живописи 1992 Майкл и я просто сползает в паб в течение минуты .
Художественное произведение по имени Восстание по японско / American Artist Kozyndan основано на печати, с пеной волны заменяются кроликами.
Apple , MacOS и IOS отображать уменьшенную версию Great Wave в качестве изображения для смайликов воды волны.
Логотип используется Quiksilver компании по производству одежды была вдохновлена ксилографии.
В карточной игре Magic: The Gathering , две карты ссылки Большая волна Канагава в своих картинах: Rampant Growth и Kiora, сокрушительных Wave.
Изображение показан на ограниченной чеканки 2017 года законным платежным средством монеты для Республики Фиджи , как созданные Скоттсдейл Mint.
Изображение (обратный и recolorized) показано на кухнях Различения альбома «s Strange свободного мира .
Популярный интернет — пародия на образ, под названием «Море для Cookie», была создана для Reddit Adobe Photoshop конкуренции. Кусок показывает волну с Googly глазами и печеньем в гребне, напоминающего Cookie Monster печенья еды.
На экране
Печати субъекты два искусства серии документальных фильмов:
- La Menace suspendue , палитр по Ален Жобер (Франция, 1999).
- Большая волна , Частная жизнь шедевра ( BBC , 2004). В нем подробно очарование окружающей работы на Востоке и на Западе, его влияние и идеи художника в ряде различных областей, как выяснилось через работу.
Заметки
источники
- Bayou, Hélène (2008). Хокусай, 1760-1849: l’affolé де сын искусства: d’Гонкур à Норберта Lagane . Connaissance Искусств. ISBN 978-2-7118-5406-6 .
- Национальная библиотека Франции (2008). Эстампы japonaises: изображения d’Un Monde Ephemere . Национальная библиотека Франции, Fundação Caixa Catalunya. ISBN 978-84-89860-92-6 .
- Тимоти Кларк (2001). 100 видов горы Фудзи . Британский музей Press .
- Задержка, Nelly (2004). L’Estampe Japonaise . Хазан. ISBN 978-2-85025-807-7 .
- Флеминг, Джон; Честь, Хью (2006). Historia мундиаль дель арте . Ediciones Akal . ISBN 978-84-460-2092-9 .
- Форрер, Matthi (1996). Хокусай . Bibliothèque де l’изображение.
- Форрер, Matthi (2003). «Западные Влияния в искусстве Хокусого». В Calza, Джан Карло. Хокусай . Phaidon. ISBN 978-0714844572 .
- Гут, Christine (2009). Arte ан — эль Japón Эдо . Ediciones Akal . ISBN 978-84-460-2473-6 .
- Гут, Christine ME (декабрь 2011). «Огромные волны Хокусая в девятнадцатом веке японской визуальной культуры». Art Bulletin . 93 (4): 468-485.
- Хартман Форд, Elise (2005). Вашингтон Фроммера . John Wiley и Sons. ISBN 978-0-7645-9591-2 .
- Хиллер, Джек (1970). Каталог японских картин и гравюр в коллекции г и миссис Ричард П. Гейл, Томо II . Routledge & K. Paul. ISBN 978-2-7118-5406-6 .
- Kobayashi, Tadashi; Harbison, Марк (1997). Укиё-э: введение в японские гравюры . Kodansha International. ISBN 978-4-7700-2182-3 .
- Lane, Ричард (1962). L’Estampe Japonaise . Aimery Somogy.
- Нагаты Сэйдзи; Бестер, Джон (1999). Хокусай: Genius японского укиё-э . Kodansha International. ISBN 978-4-7700-2479-4 .
- Sueur-Хермель, Valérie (2009). Анри Ривьер: Entre impressionnisme и др japonisme . Национальная библиотека Франции. ISBN 978-2-7177-2431-8 .
- Weston, Марк (2002). Гиганты Японии: Жития самых влиятельных мужчин и женщин в Японии . Kodansha Америка. ISBN 978-1-56836-324-0 .
- Calza, Gian Carlo (2003). Хокусай . Phaidon. ISBN 978-0714844572 .
внешняя ссылка
- Эта статья о предмете , состоявшемся в Британском музее . Ссылка на объект 3097579 .