Стивен Холл – феноменология архитектора
Биография – Стивен Холл
Стивен Холл родился в 1947 году, окончил Университет штата Вашингтон и Архитектурную ассоциацию в Лондоне. В 1976 году основал бюро Steven Holl Architects. В июле 2001 года журнал Time присвоил Холлу титул «Лучший архитектор США» за «здания, которые настолько же духовны, насколько красивы». Его работы отмечены многими престижными наградами, среди которых многочисленные премии AIA (Американского института архитекторов), медаль Алвара Аалто (1998), Золотая медаль Французской Академии архитектуры (2001 ), Cooper Hewitt National Design Award (2002). С 1981 года Стивен Холл преподает в Колумбийском университете. Он автор многих книг и эссе по архитектуре, среди которых Questions of Perception: Phenomenology of Architecture (1994), Parallax (2000), Idea and Phenomena (2001 ).
Феменология Стивена Холла
В 2001 году журнал Time назвал Стивена Холла лучшим из ныне здравствующих американских архитекторов. Такое определение ко многому обязывает, и, к чести мастера, каждый новый его проект вызывает все больший интерес. Среди наиболее известных и уже хрестоматийных работ 57-летнего Холла – частный дом у океана на Мартас-Вайнь- ярд, Часовня святого Игнатия в Сиэтле, Музей современного искусства «Киазма» в Хельсинки и жилой комплекс в Фукуоке. Образы монументальных фасадов и контрастирующих с ними биоморфных интерьеров общежития «Симмонс Холл» в Массачусетском технологическом институте месяцами не сходили с обложек архитектурных журналов. Новое здание породило множество дискуссий о сочетании эстетики и функциональности в зодчестве.
Нашему интервью в нью-йоркском офисе Холла предшествовала его поездка в Россию, где он побывал впервые. С особой гордостью архитектор продемонстрировал фотокарточку красного квадрата – заваленного снегом надгробного камня на могиле Казимира Малевича.
Каковы ваши впечатления от Москвы?
Я пробыл в Москве немногим больше недели. Меня поразили и многослойная история этого великого города, и его противоречия. Например, очень впечатлило ваше метро. Однако я был не менее потрясен нерешительностью российских архитекторов. После посещения Китая, где я занимаюсь несколькими крупными проектами, мне показалось, что Москва пребывает в спячке.
Какая страна сегодня наиболее интересна с точки зрения архитектуры?
Стивен Холл:
И все же самые неожиданные и смелые
С.Х.: Я работаю над музеем в Нандзине для Международной архитектурной выставки, координатором которой выступает Арата Исодзаки. Для строительства 25 объектов он пригласил архитекторов со всего мира. А в Пекине нам заказали проект жилого комплекса на 800 квартир из восьми 22-этажных башен, соединенных мостами на уровне 20-го этажа. Это будет практически парящий квартал со своей инфраструктурой.
Вы построили множество крупных жилых комплексов и культурных центров. Вам по-прежнему интересны небольшие частные дома?
С.Х.:
него получаешь удовольствие, словно от удачного четверостишия.
Некоторые архитекторы не решаются строить частные жилища не только для других, но и для себя. К примеру, Питер Айзенман считает, что вряд ли кто-нибудь захочет жить в спроектированном им доме, и заказал дизайн квартиры своему студенту.
С.Х.: Я придерживаюсь другой позиции. Я живу в доме, в той маленькой черной морщинистой коробочке (Холл указывает на крошечный картонный макет на подоконнике). Это мое загородное жилище в полутора часах езды к северу от Нью-Йорка.
Я спроектировал и построил его в 2001 году и до сих пор его очень люблю. Я верю в феноменологию архитектуры, в ее восприятие всеми нашими чувствами, поэтому все в доме сделал своими руками. Интеллектуального измерения, идей и теорий, недостаточно. Мне нравится создавать маленькие сооружения, которые чувственно интенсивны. Поэтому я продолжаю проектировать частные дома, хотя это и не приносит прибыли. Но ведь это доставляет невероятное удовольствие и дает возможность для экспериментов.
Вы употребили непонятное многим слово «феноменология». Вашу архитектуру именно
так часто и называют – феноменологической. Объясните, что вы вкладываете в это понятие.
С.Х.: Такая архитектура учитывает движение человека в пространстве и его восприятие света, цвета, геометрии, запаха, звука, поверхности и материала. Эти феномены очень ценны в архитектуре, и, скажем, кинематограф никогда не отберет это у нее. Архитектура – единственное искусство, постичь которое можно только исследовав его феноменологическое измерение.
К примеру, если посетите мой музей «Киазма» и поднимитесь по протяженному пандусу, пронизывающему анфиладу галерей и ведущему к главному залу на самом верху, то испытаете особые ощущения. Однако фотографии этого пространства вам ничего не расскажут – измерение личного восприятия человека и есть одна из ипостасей моей профессии. В 1994 году я написал эссе «Вопросы восприятия: феноменология архитектуры». В нем одиннадцать глав и столько же разновидностей феноменов.
К примеру, сейчас я разговариваю с вами и одновременно смотрю в окно на Гудзон. По реке проходит небольшое судно, в небо поднимается вертолет. Важно, что в нашем разговоре присутствует эта действительность. Ведь мы не находимся в темном закрытом помещении. Таким образом, сочетание всех этих элементов конкретизирует данную ситуацию в пространстве. Архитекторы должны учитывать все связанные с проектом измерения, а не придумывать что-то обособленное и абстрактное на белом листе бумаги, сидя в своем офисе.
Почему вы решили посвятить себя архитектуре?
С.Х.: Сколько я себя помню, мне всегда хотелось что-то мастерить. Мой отец и брат были скульпторами, и вместе мы построили множество маленьких конструкций во дворе нашего дома в Брементоне, штат Вашингтон. Это великое счастье – мастерить, строить, рисовать и мечтать.
Кто же привел вас в профессию?
С.Х.: Никто. Когда пришло время поступать в университет, я заявил: «Выбираю архитектуру». Возможно, самое большое влияние на меня оказал Рим, куда я отправился учиться в 1970 году – с тех пор и остался верным своей профессии. В 1974 году, в 25 лет, я получил лицензию архитектора. Но у меня не было заказчиков и тогда пришлось вернуться к учебе. Я поступил в Архитектурную ассоциацию в Лондоне. В те годы ею руководил Алвин Боярский, а Заха Хадид была студенткой в классе Рема Колхаса.
Ваши проекты всегда основаны на какой-то концепции. Почему вы считаете важным
С.Х.: Трагедия нашего времени – в их недостатке. Архитектура нуждается в них, ведь это искусство, создаваемое на века.
Ваш коллега Бернар Чуми полагает, что формы в архитектуре больше не важны, а главное – это идеи и концепции. Вы согласны?
С.Х.: В 1989 году в своей книге «Идея и феномен» я написал, что идея – это сила, движущая дизайн. Но действительно важная составляющая архитектуры – феноменологический опыт восприятия пространства, текстуры и света. Все эти вещи пересекаются. Поэтому неправильно заявлять, будто форма не важна.
Архитектура – это звено между идеей и формой?
С.Х.: Это звено между идеями, философией, светом, пространством, нашими надеждами и материальностью мира. Она включает в себя все. Люди чувствуют, сколько энергии и времени тратится на создание проекта. Я построил небольшой винный центр в Австрии, использовав очень простые идеи. Он слегка наклонен в одну сторону, на его бетонных и металлических фасадах – редкие прорези, а внутри поверхности покрыты пробковыми панелями. Представьте себе, более десяти тысяч посетителей устремляются туда ежемесячно. Это место настолько популярно, что заказчик пригласил меня построить рядом отель, чтобы удовлетворить возросшее количество приезжих. В этом случае мне удалось осуществить проект, энергию которого чувствуют многие.
Какие здания вы бы рекомендовали посетить?
С.Х.: Мне кажется, монастырь Ла-Турет Ле Корбюзье возле Леона, так как он олицетворяет множество идей этого великого архитектора. Это действующий монастырь, и вы можете остановиться там на ночлег. Пожалуй, это самое сильное впечатление от соприкосновения с современной архитектурой, которое я сам не раз испытывал. Еще капелла в Роншане, опять же Ле Корбюзье, и офисное здание компании «Джонсон Вакс» в Висконсине по проекту Фрэнка Ллойда Райта.
Расскажите, как вы придумываете концепции проектов.
С.Х.: Это очень просто. Я начинаю искать образы и слова, которые мне легче всего выразить акварелями. Я могу показать, как зарождалась любая из моих работ, так как пишу акварели одного и того же размера уже больше 20 лет. Все они хранятся здесь (Стивен Холл указывает на вереницу полок, заставленных аккуратно надписанными картонными коробками). Иногда я исследую несколько совершенно разных направлений, иногда нахожу решение с первой попытки, а бывает, что и после шести месяцев напряженного поиска мне не удается найти ключ к разгадке.
Один критик сравнил вашу архитектуру с «увеличительным стеклом, которое позволяет сфокусировать наши чувства на фундаментальных элементах»
С.Х.: Мне нравится это сравнение. К примеру, Институт Солка в Ла Хойе в Калифорнии, спроектированный Луисом Канном, также хорошо иллюстрирует это высказывание. В нем видно пространственное взаимодействие основных элементов и сочетание целого с окружающим ландшафтом.
Ваш Музей современного искусства в Хельсинки называется греческим словом «хиазма», что означает «расположение чего-либо в виде греческой буквы X». Почему вы решили исследовать тему перекрестия в своем проекте и почему назвали его по-гречески?
С.Х.: Это был концептуальный проект. Наша идея заключалась в исследовании скрещивания между урбанистической тканью и пейзажем, контуром арки нашего здания и аркой траектории движения Солнца. По условиям конкурса должно было быть кодовое название. Я предложил английское –Intertwining («Перекрестие»), но потом изменил на греческое Chiasma из текста французского философа Мориса Мерло-Понти The Intertwining, The Chiasma. Когда мы выиграли конкурс, представители музея захотели сохранить наше кодовое имя в названии музея, но в финском языке сочетания букв ch не существует. Тогда они заменили ch на «к». Теперь музей называется «Киазма», а его адрес – Хельсинки, площадь Киазма, №1.
В вашем проекте нового Всемирного торгового центра, сделанном совместно с Ричардом Майером, Питером Айзенманом и Чарльзом Гуотми, вы попытались создать новый тип здания в поистине грандиозном масштабе. Вы считаете, что будущее за горизонтальными небоскребами?
С.Х.: Я работаю над этой идеей много лет, к примеру, исследовал ее в конкурсном проекте для Американской мемориальной библиотеки в Берлине. Мне важно экспериментировать с возможностями городов XXI века, в которых динамичные урбанистические пространства существовали бы не только на поверхности, но и над ней.
Эль Лисицкий экспериментировал с горизонтальными небоскребами еще в 20-е годы прошлого века.
С.Х.: Безусловно, идеи Лисицкого, а также Марка Стема серьезно повлияли на мои проекты.
Правда ли, что концепция дизайна «Симмонс Холла» в Массачусетском технологическом институте, по словам одного из критиков, базируется на структуре обычной мочалки для купания?
С.Х.: Конечно же, нет – нашей концепцией была пористость. Вместо обычных стен мы хотели создать ощущение открытости. Простейшая метафора – это морская губка. Она прорежена множеством отверстий, которые развиваются вглубь в разных направлениях. Однако кое-кто воспринял эту идею слишком буквально и написал, будто я придумал концепцию, оказавшись в душевой с мочалкой в руке. Знаете, мы, архитекторы, живем под страхом выходок журналистов.
Повлиял ли на дизайн вашего здания знаменитый «Марсельский дом» Ле Корбюзье?
С.Х.: К его влиянию можно отнести только колористику фасадов. У нас же цвета не просто составляют яркую мозаику, а демонстрируют структурную энергию здания. Разные части фасадов окрашены разными цветами, в зависимости от того, какую нагрузку они несут.
О каком проекте вы мечтаете сегодня?
С.Х.: Мой проект-мечта – это Хай-лайн (Холл указывает на заброшенную эстакаду грузовой
железнодорожной ветки, проходящую прямо под окнами офиса). Я работаю над тем, какой могла бы быть эта часть Нью-Йорка уже более 20 лет. Однажды Хай-лайн превратится в парковую полосу, грациозно парящую над городом. Это место будет доступно всем, и с него откроется совершенно неожиданная перспектива.
Смотрите также:
delovoy-kvartal.ru
«архитектура — это всепоглощающий опыт» • Имя • Дизайн • Интерьер+Дизайн
Американец Стивен Холл (Steven Holl, р. 9.12. 1947) — постоянный ньюсмейкер глобальной архитектуры. Автор «турбулентных» и «пористых» зданий, в которых человеку дается свобода перемещения, пространственного переживания и всепоглощающего опыта.
По теме: Лувр Абу-Даби: восьмое чудо света в цифрах
В интервью ИНТЕРЬЕР+ДИЗАЙН Холл призывает пересмотреть прерогативы в современной архитектуре.
Новый фьюжн Мы вошли в XXI век с оккупировавшей треть земного шара «развитой архитектурой», которая на самом деле вот-вот превратится в горы строительного мусора. На смену урбанизму как абстрактному планированию и ландшафтному дизайну как декоративному озеленению зданий приходит смешение этих дисциплин. Оно дает позитивные плоды: зеленые крыши обеспечивают сохранение энергии, оздоровляют атмосферу; мы учимся тому, как поддерживать микроклимат такой структуры. Этот новый фьюжн, на мой взгляд, и будет определять архитектуру будущего.
Поворотный проект Музей искусств в Канзас-Сити. Он начинался как бескомпромиссная стратегия. Концепт был очень радикальным. Поддержал фонд и директор музея. Благодаря им в процессе реализации не случилось компромиссов. Иметь все, что тебе нужно, под рукой — очень редкая ситуация для практикующего архитектора. Это был особый шанс, и до сих пор строительство и проектирование этого музея играет особую роль в моей творческой судьбе.
Steven Holl Architects. Многофункциональный комплекс в Чэнжу (Китай, 2012). Фрагмент фасада.24 из 24. Работа над небоскребами Linked Hybrid перевернула жизнь нашего офиса: мы работали 24 часа в сутки, 12 часов здесь, в Нью-Йорке, и 12 часов в нашем пекинском офисе, которым руководит Ли Ху, наш партнер, уроженец Пекина (на нем лежали все переговоры). Представьте себе: мы посылали им файлы в конце дня, они получали информацию к началу своей работы. Таким образом мы делали все в два раза быстрее! На всех трех участках китайцы строили в сумасшедшем темпе. В общем, процесс получился волнующим и забавным.
Steven Holl Architects. Центр Кнута Гамсуна (2009) в Норвегии.Почитать прежде, чем построить Проект Центра Кнута Гамсуна (2009) в Норвегии родился из «Голода», эпизодов и целых глав романа. Пока мы готовили эскизы, я прочитал всего Гамсуна, который оказался под рукой и пересмотрел массу фильмов, снятых по его произведениям. Мои первые наброски имели названия вроде «Здание как тело. Поле боя невидимых сил». Именно так писал Гамсун о своем романе «Голод». Есть силы внутри наших тел, страстные и невидимые, норовящие вырваться наружу. В первых эскизах у меня присутствовал лифт как спина, лестница как ребра и большой собачий ошейник из мексиканского серебра у входа.
Стеллаж Riddled, дизайн Стивен Холл. Horm. 
Стол Riddled, дизайн Стивен Холл. Horm. 
Модульные столики-табуреты Hexagon, дизайн Стивен Холл, Horm.Рисуя или размышляя, я никогда не ставлю себе никаких ограничений, кроме одного: формат моего блокнота — всегда 5 на 7 дюймов. Люблю приступать к зарисовкам и живописным эскизам на рассвете, перед завтраком. Иногда результатом этих очень личных исследований становятся новые экспериментальные методики.»
Steven Holl Architects. Ex of In House (2016).Своим манифестом Холл считает сегодня дом (85 кв. м), построенный в 2016 году под Нью-Йорком. Названный Ex of In House, проект декларирует альтернативу модернистским виллам, которые «разрастаются в ландшафте». «Я надеюсь построить суперэкологичные здания, которые были бы не только передовыми с точки зрения науки, но которые я мог бы считать своим духовным завещанием, — говорит архитектор.
Steven Holl Architects. Интерьер философского факультета Нью-Йоркского Университета (NYU). 2004.Компанию Steven Holl Architects он основал в Нью-Йорке в 1976 году. Спроектировал множество зданий для американских университетов. Самые известные проекты — реконструкция Института Пратта, «дом-вихрь» (2005), Музей Нельсон-Аткинс в Канзас-Сити, Музей искусства в Херинге (2008), Корпус изобразительных искусств Университета Айовы (2016).
После известного музея «Киасма» в Хельсинки (1998) Стивен Холл много строит в Европе (Музей океана и воды в Биаррице, 2011, Корпус школы искусств в Глазго, 2014), а потом и в Китае. Здесь он проектирует огромные многобашенные конгломераты — жилые комплексы с подземными моллами и замкнутой системой жизнеобеспечения, которые называют прообразами многофункциональных комплексов будущего.
Профессор Колумбийского университета, автор книг и эссе Стивен Холл — пропагандист и неустанный новатор. Он любит говорить о том, что главным материалом для себя считает свет. «Архитектура — это всепоглощающий опыт взаимодействия с реальностью. Это феноменологический опыт, совокупность и единство явлений в пространстве, включая свет, звуки, запахи, тактильные качества материалов.»
www.interior.ru
Архитектор Стивен Холл — Новости
Архитектор Стивен Холл
Архитектор Стивен Холл вместе с RDH.RU рассуждал о смысле современной архитектуры, экологии, нашем восприятии архитектуры и скрытых в ней образах.
Какое значение имеет архитектура в нашей жизни? В чем ее смысл?
Я полагаю, что архитектура должна полностью соответствовать своей цели и создавать так называемый смысл места. Каким бы ни было здание, оно связано с определенной страной и культурой. Если изначальная архитектурная концепция глубока и оригинальна, то пространство получает новое значение. Оно рождает множество идей, надежд и даже разнообразные легенды. Люди могут не понимать стиля здания, но все равно очень ценят такую архитектуру и ее вдохновляющие качества. Так произошло с пространством в Хельсинки, где находится сейчас Музей современного искусства Kiasma.
Музей современного искусства Kiasma, Хельсинки, 1998.
Это место притягивает всех: и знатоков архитектуры, и обычных людей. А появилось оно из развития базового образа – спящего на боку человека, хотя об этом никто не догадывается.
Дайте, пожалуйста, ваше определение архитектуры.
Архитектура – это не просто здания, а наше восприятие пространственных объемов. Не только то, что мы видим, но и то, что мы чувствуем. Чтобы понять, хороша ли архитектура, надо побывать в здании, потрогать стены, ощутить и понять, хорошо ли вам в нем.
Интерьеры факультета философии Нью-Йоркского университета, 2007
Например, мой проект интерьера философского факультета Нью-Йоркского университета даже сейчас, спустя три года после его завершения, поражает новизной и необычной трактовкой пространства. При этом в здании очень комфортно, и, надеюсь, с годами это ощущение не исчезнет.
Каковы, на ваш взгляд, тенденции в современной архитектуре?
К XXI столетию оказалось, что одна треть Земли уже освоена и застроена человеком, и большая часть этой территории находится в беспорядке и бесхозном состоянии. Чтобы начать исправлять ситуацию, сейчас необходимо полностью изменить отношение к нашей деятельности и произвести переоценку ценностей. Главный тренд в архитектуре в настоящее время – экологическая рациональность сооружений, основанная на новейших инженерных разработках. Я работаю именно в этом направлении.
Швейцарское посольство, Вашингтон, 2006
Наш проект швейцарского посольства в Вашингтоне продуман в мельчайших деталях с точки зрения экологической рациональности архитектуры. Он включает «зеленые крыши», двойные стены и передовые механические системы, благодаря которым здание соответствует швейцарским стандартам минимального потребления энергии, а они гораздо выше, чем требования Совета по «зеленым» зданиям США (US Council for Green Building’s LEED).
Жилой комплекс Linked Hybrid, Пекин, 2009
В 2009-м мы завершили жилой комплекс Linked Hybrid в Пекине, который располагается на площади 200 000 кв. м. Он обогревается и охлаждается при помощи самой большой в мире геотермической энергетической системы (660 установок), установленной в жилом комплексе. В нее также входят «зеленые» крыши и система водоснабжения.
_
rdh.ru
Steven Holl Architects | Архитектура и дизайн
Современные технологии позволяют предложить миру самые разнообразные архитектурные решения. Они поднимают здания на недосягаемую ранее высоту, давая возможность авторам и владельцам таким образом заявить о размере собственного эго.
Выше: Кристальный остров (Crystal Island) в Москве, Фостер & Партнерс (Foster and Partners). Если проекту суждено быть релизованным, то это спиральное творение будет больше похоже на отдельный город, чем на здание. Внутри места хватит для 900 квартир, 3000 гостиничных номеров, офисов, магазинов, музеев, трех театров, кинотеатра и школы. Если все это наскучит посетителям, то новым развлечением станет обзорная галерея, предлагающая вид на город с высоты 450 метров.
Выше: Накхил Харбор и Башня (Nakheel Harbour & Tower), Дубаи, Вудз Баго (Woods Bagot). Башня высотой 1 километр превысит текущего лидера, Бурдж Дубай (Burj Dubai) примерно на 200 метров. Авторы проекта, Вудз Баго (Woods Bagot), не новички на восточном рынке, предусмотрели 150 лифтов для обслуживания этой 200-метровой системы.
Выше: Нью-Йорк, 22-я восточная улица, ОМА (OMA). Расположенное недалеко от Мэдисон Сквэр Парк (Madison Square Park), первое здание ОМА (OMA) в Нью-Йорке, высотой 108 метров, разместит в своих стенах 124 квартиры на 24 жилых этажах. 
Выше: Броадгейт Тауэр (Broadgate Tower) в Лондоне, авторы Скидмор Оувингз & Мэрилл (Skidmore Owings & Merrill). Достигая отметки 165 метров над уровнем земли, это здание станет третьим по высоте в Лондоне.
Выше: Сьюприм Тауэр (Supreme Tower), Дубаи, ДОС (DOS). Работы по строительству должны начаться в 2009-м году. Для каждой квартиры предусмотрен собственный балкон необычной формы, которая позволяет организовать что-то вроде навеса, защищающего помещения от жары.
Выше: Национальная библиотека республики Татарстан (National Library of the Republic of Tartastan), Эрик ван Эгераат Аркитектс (Erick van Egeraat Architects). Работу планируется закончить в 2011-м году.
Выше: Гранит Тауэр (Granite Tower), Париж, Кристиан де Портзампарк (Christian de Portzamparc). Здание высотой 180 метров открыто совсем недавно. Форма призмы была выбрана из-за особенностей места строительства.
Выше: Хоркохо (Horkoho Office Tower), офисная башня, Киев, М2Р (M2R). В здании 26 этажей, стеклянный фасад рассчитан на холода до минус 30.
Выше: Гостиница Белла (Bella Hotel), Копенгаген, 3ИксН (3XN). Здание высотой 76 метров имеет две башни, выстроенные под наклоном, которые соединены между собой практически поднебесным мостом. Это будет самый большой отель в Скандинавии. Гости смогут выбрать одну из 814 комнат, использовать 32 конференц зала и три ресторана. Завершить проект планируется в 2011-м году.
Выше: Леонард Стрит, 56 (56 Leonard Street), Нью-Йорк, Херзог и дё Мерун (Herzog & De Meuron). Для каждой из 145-ти квартир внутри предложен собственный план интерьера и собственная внешняя территория. Первые жильцы смогут въехать в конце 2010-го года.
Выше: Битхэм Тауэр (Beetham Tower), Манчестер, Иан Сипсон Аркитектс (Ian Simpson Architects). Здание высотой 170 метров остается самым высоким жилым зданием в Европе. Внутри размещено 235 квартир и пентхаузов, на 47-ми этажах находится отель Манчестер Хилтон (Manchester Hilton Hotel).
Выше: Одалиск (Odalisk), Кройдон, Англия, СЗВГ (CZWG). Архитекторы из Пьерс Гауф (Piers Gough) соединили две башни (35 и 51 этажей). В них разместится гостиница, оборудованные квартиры, офисы.
Выше: Висячие сады (Hanging Gardens) в Екатеринбурге, РМДжейМ (RMJM). В столице уральского региона, который намеревается стать бизнес-центром Сибири, наравне с Москвой, архитекторы из РМДжейМ (RMJM) возведут округлую стеклянную башню, строительство которой планируется завершить к 2012-му году. В нем разместится пятизвездочный отель, квартиры и вертикальный парк.
Выше: Башня Порт Ауторити (Port Authority tower), Манхэттэн, Роджерс Стирк Харбор & Партнерс (Rogers Stirk Harbour & Partners). Планируется, что этот 42-этажный небоскреб будет построен весной 2009-го года.
Выше: Башня Шумахер Уорлд Чэмпион (Schumacher World Champion Tower), Абу Даби, ЛАВА (LAVA). Проект был представлен легендарным гонщиком, Микаэлем Шумахером (Michael Schumacher), дизайн Криса Боссе (Chris Bosse) и Тобиаша Уоллиссера (Tobias Wallisser), основателей архитектурной сети ЛАВА (LAVA) – Лаборатории визуальной архитектуры (Laboratory for Visionary Architecture). Проект планируется завершить к 2011-му году.
Выше: ЛМ Проджект (LM Project), Копенгаген, Стивен Холл Аркитектс (Steven Holl Architects). Два офисных здания будут соединены мостом на высоте 65 метров над уровнем гавани.
Выше: Центральный офис Тэмвилл (Tamweel Headquarters), Дубаи, П&Т Груп (P&T Group). Похоже, что это сооружение построено из детских кубиков, однако, внушительной высоты. Проект офисного здания из 29-ти этажей будет завершен в 2012-м году на входе в Бизнес Гавань Дубаи (Dubai’s Business Bay).
Выше: Шард Лондон Бридж (Shard London Bridge), Рензо Пьяно (Renzo Piano). Лондонцы, затаив дыхание, ожидают возведения этого здания высотой 310-метров, которое станет самым высоким в Европе.
Выше: Башня Шанхай (Shanghai Tower), Шанхай, Генслер (Gensler). Башня высотой 632 метра будет построена между двумя соседями, Башней Джин Мао (Jin Mao Tower) и Шанхайским Всемирным Торговым Центром (Shanghai World Financial Centre).
Выше: Башня Уэссли Сквэр (Wellesley Square Tower), Кройдон, Англия, Рольф Джадд (Rolfe Judd). Здание высотой 44 этажа планируется построить к 2014-му году.
В статье использованы иллюстрации с сайта:
www.arhinovosti.ru
За счет пористой архитектуры Стивен Холл объединил студентов факультета искусств :: Статьи
Как эффективно разместить шесть творческих факультетов и создать при этом условия для обмена идеями между скульпторами, художниками и фотографами? Для здания визуальных искусств Университета Айовы Стивен Холл нашел решение в идеях пористости.
Поры и пустоты нужны архитектору, чтобы объединить горизонтальные уровни между собой, визуально и по функции. Четыре этажа корпуса пробивают вертикальные «центры света», как называет их Холл. Главный из них служит атриумом, вокруг которого собираются помещения, остальные шесть вынесены по периметру. Именно они и стали главным образующим элементом всего здания.
Во внешнем объеме световые центры врезаются в форму и делят массивный параллелепипед на серию башен сложной проработки. За счет сбивок уровней архитектор не только выявляет пластику фасада, но и собирает студентов вместе: выступы превращаются в функциональные балконы, соединяющие несколько аудиторий на каждом уровне.
«Центры света» собирают студентов как снаружи, так и внутри
В интерьерах криволинейные очертания световых центров помогают освободить пространство от жесткой типологии. В них вынесены лестницы и зоны рекреации со столами и изогнутыми лавками. Хотя вместо отдыха студенты здесь еще больше вовлекаются в работу: разные специальности перемешиваются и подпитывают друг друга новыми идеями.
Баланс между функцией и настроением продолжается на южных фасадах. Вместо какой-либо специальной солнцезащиты, окна просто покрывают теми же перфорированными панелями, что установлены на глухих частях здания. Очертания проемов размываются и здание с мягкими тенями становится задником для центральной площади. Общественное пространство теперь обрамляют два здания: новый корпус и отделение по Истории искусств, которое построили 10 лет назад также по проекту Стивена Холла.
Подробнее о конструкции:
Перекрытия корпуса выполнены по технологии заполнения железобетонных конструкций полыми сферами из переработанного полиэтилена и интегрированной системы водяного отопления. Конструкция позволила сделать безбалочное опирание пролетов и избавила от многочисленных воздуховодов в интерьерах. Такой прием сокращает расход строительных материалов и уменьшает вес здания на 40%, не говоря об экономии электроэнергии на отопление.
Пример конструкции с полыми сферами. Детальное описание процесса читайте в блоге бюро NADAAA.
Корпус визуальных искусств Университета Айовы в США
Общие данные
Авторы: Steven Holl Architects, BNIM Architects
ГАП: Chris McVoy
Конструкции: Buro Happold, Structural Engineering Associates
Консультанты по устойчивому развитию: Transsolar
Общая площадь: 11 700 кв. м
Заказчик: Университет Айовы
Проектирование и строительство: 2010-2016
Фотографии © Iwan Baan
archspeech.com
СТИВЕН ХОЛЛ. КИАСМА, КАК ЦЕНТР ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКОЙ АРХИТЕКТУРЫ | Опубликовать статью РИНЦ
Клец В.А.
Аспирант, Римский университет Ла Сапиенца
СТИВЕН ХОЛЛ. КИАСМА, КАК ЦЕНТР ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКОЙ АРХИТЕКТУРЫ
Аннотация
В статье рассматриваются феноменологические идеи французского философа М. Мерло-Понти, которые легли в основу архитектурных концепций С. Холла.
Благодаря анализу книг архитектора и изучение его проекта музея современного искусства Киасма – прослеживаются взаимосвязи между архитектурой и чувствами, т.е. феноменологическая основа проектирования.
Музея современного искусства Киасма – как сосредоточие всех феноменологических принципов архитектора Стивена Холла.
Ключевые слова: Стивен Холл, музей Киасма, феноменологическая архитектура
Valeriya Klets
Phd student, The Sapienza University of Rome
(Università degli studi di Roma “La Sapienza”)
STEVEN HOLL. KIASMA, AS THE CENTER OF THE PHENOMENOLOGICAL ARCHITECTURE
Abstract
The article discusses the phenomenological ideas of the french philosopher M. Merleau-Ponty, which formed the basis of S. Holl’s architectural concepts. Through the Holl’s books analysis and the study of his Museum of Contemporary Art Kiasma project – traced the relationship between architecture and the senses, that is, phenomenological basis of design. Museum of Contemporary Art Kiasma – as the center of all the phenomenological principles of architect Steven Holl.
Keywords: Steven Holl, museum Kiasma, phenomenological architecture
Вступление.
Знаменитый американский архитектор Стивен Холл не всегда следует канонам американской академической школы: он завоевал расположение публики как виртуоз перфорированных объемов. Холл – обладатель многих наград и медалей – прославился своими проектами Музея современного искусства Киасма (Kiasma) в Хельсинки, Музея искусств Нельсон-Эткинс (Nelson-Atkins) в Канзас-Сити, факультета философии Нью-Йоркского университета и т.д. Кроме архитектуры его интересуют индустриальный дизайн, живопись акварелью, изобретение новых материалов, а главное – философия. Он автор многочисленных публикаций и более 10 монографий. С.Холл – архитектор с четкими философскими убеждениями, приверженец инноваций, экспериментов и натуральности. Он один из самых ярких примеров сегодняшней архитектуры.
В проектах С.Холла очевидно читается связь его архитектурных концепций с философскими идеями М. Мерло-Понти(1908-1961) – французского философа, приверженеца феноменологии. К идеям феноменологии также обращались многие философы, психологи, психоаналитики, исследователи, архитекторы. Помимо Мориса Мерло-Понти эту проблему рассматривали – Гастон Башляр – французский философ и искусствовед, Георгий Габричевский – русский учёный, микробиолог, Анатолий Бакушинский – русский искусствовед, Ролло Мэй – американский экзистенциальный психолог и психотерапевт и т.д., и все они восходят к Георгу Вильгельму Фридриху Гегелю – немецкому философу. Однако Стивен Холл всегда ссылается на М.Мерло-Понти, он трансформирует его филосовские идеи в архитектуру, тем самым «оживляя» её. Поэтому целью дальнейшего исследования стали – рассмотрение идей, концепций С.Холла и выяснение путей и средств используемых им для активизации чувственных восприятий. Взаимосвязь архитектурных концепций С.Холла с философскими идеями Мерло-Понти, и их влияние на работы архитектора. Я постаралась раскрыть темы основываясь на исследовании книг и публикаций Стивена Холла. Проследить развитие идей и практик феноменологии, а также связанных с ней архитектурных концепций. Так же, на примере Музея Современного искусства – Киасма, спроектированного Стивеном Холлом в г.Хельсинки, я попыталась проследить результаты применения на практики теоретических постулатов этого архитектора.
Анализ теоретических концепций С.Холла.
Архитектор Стивен Холл – пишет и реализует.
Стивен Холл один из самых выдающихся архитекторов Америки, имеющий свою четкую позицию в нынешней архитектуре. Отличительные особенности его проектов, материалы, которые он использует, текстуры, цвет и свет, всё это можно рассматривать – как качества, благодаря которым можно выделить его работы. Он специализируется на интеграции новых проектов в существующую контекстную среду, обладающую своей особенной, индивидуальной, культурной и исторической важностью.
Я полагаю, что архитектура должна полностью соответствовать своей цели и создавать так называемый смысл места. Каким бы ни было здание, оно связано с определенной страной и культурой. Если изначальная архитектурная концепция глубока и оригинальна, то пространство получает новое значение. [1]
Отмечу, что Стивен Холл – это архитектор который пишет, который объясняет свою точку зрения, который отлаживает свои убеждения, либо отрицает, то с чем не согласен – всё с помощью слов. Для него слова существуют, чтобы объяснять архитектуру. Слова в архитектуре и для архитекторов необходимы, как материалы, как свет, как цвет, как собственная фантазия. Слова нужны чтобы создавать архитектуру, утверждает он.
Слова как стрелки, указывающие нужное направление: рассматривайте их все вместе и вы увидите карту архитектурных замыслов.[2]
Во всех работах С.Холла есть глубокий теоретический фундамент, он всегда четко следует от теории к практике. В основу его проектов, прежде всего, ложится идея, неотъемлемой частью которой всегда является место, контекстная среда – далее идет форма. Как говорит сам архитектор: «Формирование в архитектуре должно идти от абстрактного к конкретному, от бесформенного к цельному. В то время как художник или композитор могут идти от конкретного к абстрактному, архитектор обязан путешествовать в обратном направлении.»[3] Архитектура в отличии от других видов искусства, таких как изобразительное искусство или музыка, не является отражением одного чувства, это многочувственная феноменологическая реальность. Поэтому каждая работа Холла испытывается феноменологически: с помощью света, цвета, материалов, времени, точнее всеми этими факторами, призванными обозначать архитектурное пространство. Феноменология означает сбор и описание феноменов не как иллюзий, но как проявления реальности.
Архитектурная философия Холла. Феноменология и чувства в архитектуре.
Философия архитектуры Холла с 1984 года в основном базируется на феноменологии французского философа Мориса Мерло-Понти, хотя он обращается так же и к другим философским течениям, например к Анри Бергсону и его философии времени. Однако Холл считает себя феноменологически ориентированным архитектором, поэтому влияние Мерло-Понти очевидно и прослеживается во всех его работах. Холл разъясняет, как идеи этого философа заставляют его переосмысливать архитектуру и развивают его архитектурное мышление. В своей интерпретации феноменологии Мерло-Понти, архитектор трансформирует философские концепции в архитектурные. Мерло-Понти рассматривает восприятие(ощущения) в качестве внутреннего состояния и самой идеи предыдшествущих восприятий, так как это не требует ничего кроме, нас и самих ощущений, поэтому С.Холл, как архитектор, стремится и создает такие места, где человек встречает ряд сенсорных стимулов, тем самым увеличивая свое восприятие реальности, вызваных элементами архитектурной композиции. Мысли Мерло-Понти отражаются в работах Холла, в его архитектурных пространствах, которые становятся катализаторами восприятий, пространств в которых человек становится не простым зрителем, но главным героем, который путешествует по живой сцене архитектуры вместе со светом, звуками, временем, которые взаимодействуют с материалами, цветами и поверхностями, которые, в свою очередь, определяют это архитектурное пространство. То есть архитектура – это всепоглощающий, опутывающий нас опыт взаимодействия с реальностью. Ее невозможно представить себе на плоскости в виде геометрических фигур в планиметрии. Это феноменологический опыт, совокупность и единство явлений в пространстве.
В этом взгляды Холла сходятся со взглядами Юхани Палласмаа (Juhani Uolevi Pallasmaa) – финским архитектором, дизайнером, педагогом и теоретиком архитектуры, наверное, самым известным в мире, из числа ныне здравствующих, так же как и Холл приверженца и разработчика феноменологических идей. Среди многих его книг по архитектурной теории – книга «Глаза Кожи. Архитектура и чувства» – стала классикой теории архитектуры и обязательна для прочтения во многих архитектурных школах мира. Основная гипотеза “Глаз кожи” Юхани Палласмаа: превалирующая роль зрительного восприятия.
Я настаиваю на том, что проектирование настолько превратилось в некую игру с формой, что реальность того, как здание переживается, оказалась упущенной. Мы делаем ошибку, когда размышляем о здании и оцениваем здание как формальную композицию, не понимая более, что оно есть символ переживания другой реальности, которая лежит за этим символом.[4]
Наша пост-историческая эра пресекла исторические повествования, концепцию прогресса и видение будущего. Эта потеря горизонта, ощущения цели и уплощение перспективы отвратили архитектуру от образов реальной жизни в пользу аутической и самокопательной погружённости в свои собственные структуры. К тому же, архитектура дистанцировалась от прочих чувственных сфер и стала чисто окулярной формой искусства.[5]
По мысли Юхани Палласмаа, доминирование зрения среди прочих органов чувств инспирировано мышлением и в этом есть дань возрожденческой традиции перспективного изображения и восприятия. Особая роль в архитектуре, как считает Юхани Палласмаа, принадлежит коже и прикосновению.
Все чувства, включая зрение, являются лишь расширением тактильности.[6]
Архитектура, по Юхани Палласмаа и Стивену Холлу, сформирована важнейшими для человека чувствами, и, проектируя, феноменологически ориентированный архитектор моделирует не физический объём, а чувства. Среди них такие, как чувства принадлежности, покоя, уникальности, сакральности места, приобщения к судьбе другого человека, укрытости и безопасности и др. Полнота восприятия поддерживается также обостряемыми архитектурой чувствами одиночества, страха и их преодолением. Архитектура участвует в формировании в сознании человека метафор времени и пространства с его универсалиями – вертикали и горизонтали, внешнего и внутреннего, центра и периферии. Замечательные примеры прикосновения к феноменологическому опыту человека, упоминаемому Юхани Палласмаа, даёт художественная литература. Вот как Л.Н.Толстой раскрывает чувства юноши, возвращающегося после долгой разлуки в дом своего детства: «Не выставлявшееся двойное окно, за которым, как я помнил, росла рябина, – всё это так было знакомо, что я вдруг почувствовал на себе ласку этого милого старого дома. /…/ Дом радостно принимал меня в свои объятия и каждой половицей, каждым окном, каждой ступенькой лестницы, каждым звуком пробуждал во мне тьмы образов, чувств, событий невозвратимо счастливого прошедшего.»[7]
От идеи к проекту.
“A concept is the engine that drives the design process. Early in each project, after analyzing the site and program and sometimes after several false starts, a central concept (or concepts) is settled on, together with vague spatial sketch. As each site circumstance is unique, we aim for equally balanced and particular solutions. The concept, expressed in the diagram and words, helps focus a manifold of different aspects. It helps in the development of project…”[8]
Для Холла каждый проект таинственный и непредсказуемый путь. В этом поиске, стремясь схватить специфику, у архитектора есть безграничничное количество возможностей. Можно обозначить два основных принципа, которые выделяют процесс проектирования С. Холла. Первое это путаница целей, неопределенность, бесконечность материалов и форм. Благодаря этим факторам каждый проект становится экспериментом для Стивена Холла. То есть для него нет никаких заранее-определенных предпосылок для начала проектирования. Второе, его подход к архитектуре происходит в рамках феноменологической структуры, которая обеспечивает ему «пред-теоретическое обоснование».
Начало проектирования является первым и, пожалуй, самым тяжелым, этапом архитектурной практики. Холл, для которого проектирование развивается через интуитивно строящийся процесс, подходит к архитектурному проектирования как к экспериментальному процессу. Во-первых, он сосредотачивается на идее проекта. Для Холла все, что обладает способностью активизировать чувства, будет инициировать формирование идеи. Особенности места, контекстной среды. Еще древние греки и римляне отмечали существование так называемых Genius loci – Гений места – неповторимую атмосферу места. Так человеческое воображение находило знаки, особенности, дух и культуру народа – придавая пейзажу или определенным его местам важное значение и даже собственный характер.[9] Поэтому желание архитектора основываться, в частности, на определенных эмоционально-исторических особенностях местности вполне обоснованно. Но не только окружающая среда и место служат областью исследований для С.Холла, он также может быть вдохновлен поэтическими, литературными, мифическими или духовными темами. Эта интеллектуальная концентрация постепенно приводит к формированию идеи. Идея, в действительности, это не какой-то конкретный, а неопределенный образ, вокруг которого архитектор разрабатывает свой конкретный проект.
Важно зацепить идею, которая парит в воздухе каждого места. Это может быть все что угодно: истории, передаваемые из уст в уста, живой фольклор, неповторимый юмор. Ведь оригинальные и аутентичные элементы культуры настолько сильны, что заставляют нас забыть о стиле.[10]
Материалы и осязание.
Взаимодействие с материалами в архитектуре не только визуальное, но осязательное, слуховое и обонятельное. Возможно, кроме осязания, больше не сушествует другого «мира», который включал бы в себя несколько чувственных явлений взаимодействия с реальностью, чем именно, осязание.
«Обратите внимание на твердость и хрупкость стекла: когда оно разбивается со звенящим звуком, т.е. визуальное восприятие стекла трансформируется в этот звук. Обратите внимание на упругость стали, пластичность горячей стали, твердость и жестькость стальной пластины, мягкость стружки»: пишет M. Мерло-Понти в своей книге “Феноменология восприятия”. Когда материальность деталей, которые создают архитектурное пространство, становится очевидной, чувство осязания выходит на первый план. В этом случае усиливается чувственное восприятие и , более того, вовлекаются психологические аспекты восприятия.
Сегодня промышленный и коммерческий рынок архитектурных «продуктов» имеют тенденцию работать с синтетическими материалами. Теперь деревянные оконные рамы изготавливаются из виниловым и водонепроницаемого пластика, металлы окисленны или покрыты синтетической отделкой, стеклянные витражи, не более чем, цветная синтетическая краска, пластик имитирует камень и древесину. Эти методы промышленного бизнеса размывают осязание или вовсе стирают.
Стивен Холл утверждает, что материал может быть изменен с помощью различных средств, которые не уменьшают, а наоборот усиливают их природные свойства. Например возможно изменять светопропускание стекла. Искривленное стекло приводит к изменению простой плоской поверхности геометрической кривизной отраженного света. Матовое стекло, с его таинственной непрозрачностью, создает рассеянное свечение. Пескоструйная обработка стекла, также обладает различной светопропускаемостью, в зависимости от толщины стекла и размера зерен кварцевого песка.
Металлы также могут быть трансформированы, пескоструйной обработкой, могут быть искривлены, окислены или же вторичнопереработаны для того, чтобы создать богатые текстуры, цвета и поверхности. Невозможно заменить красоту натуральных металлов, их цвета, измененные с течением времени при контакте с воздухом из-за окисления материалов. Печатные металлы, алюминий, бронза, латунь это альтернативная палитра архитектора. Металлы, такие как медь, никель и цинк, благодаря новым технологиям, теперь могут распыляться, могут создаваться слои на поверхностях других материалов, это дарит новые возможности для изготовления мелких, особенных деталей.
Вода для Стивена Холла – особенный материал, он называет ее «феноменальная линза», которая обладает способностью отражения, реверберации, пространственной инверсии и преобразования солнечного света. Психологическая сила отражения намного превосходит классическое научное изучение преломления.
Стивен Холл настаивает на необходимости работы с новыми технологиями. Технология расширяет возможности трансформации природных материалов. То есть расширяет возможности создания феноменологических пространств. Материалы, вынуждены воплощать новую природу.
Согласно Стивену Холлу новые материалы, новые технологии, новые энергитические ресурсы переопределить мир осязания.
Анализ феноменологических концепций Стивена Холла, приме-ненных в проекте Музея современного искусства Киасма.
Концепции М. Мерло-Понти, как база проекта.
К трудам Мерло-Понти Холл обращается часто, исключением не стала и разработка проекта музея Киасма. В своей статье The Intertwining – The Chiasm, (Пересечение – Перекрест) Мерло-Понти пишет: «Мы должны привыкнуть к тому что все видимое вырезано из осязаемого, что все осязаемое в той или иной степени видимость, здесь и есть то самое посягательство, не только на ощутимое и осязаемое, но и на материальное и визуальное ,/…/, материальное без видимого – ничто. Следуя этому, если тело и видит, и осязает, значит визуальное и материальное принадлежат одному и тому же миру. /…/. Пересекая внутренние связи эмоционального и материального, все его движения присоединяются к исследуемой вселенной.»[11] Эта статья легла в основу концепции создания музея Киасма. Как пишет сам С.Холл «Тело присоединяет и описывает мир». Музей г. Хельсинки показывает, как человеческое тело является увиницей измерния пространства. «Движение тела» стало одной из доминирующих идей музея. Эта идея является и превалирующей в книге С.Холла “Parallax” выпущенной в 2000 году. Тело является основой существования и средством нашего пространственного восприятия, пишет архитектор.
Архитектура – феноменологическая дисциплина, и я считаю, что мы способны понять архитектуру, только осознавая тот момент, когда наши тела движутся сквозь пространство. Если вы повернете голову, отведете взгляд или повернетесь в другую сторону, то увидите другое, только что раскрывшееся пространство. И эта возможность у вас появилась только потому, что вы совершили движение.[12]
Интеграция архитектурной формы в пейзаж города. Урбанистические связи.
Строительство музея Kiasma было завершено в 1998 году. Это музей современного искусства в центре города Хельсинки. Концепция идеи музея – это «переплетения» связей между телом и миром. Тело стало единицей меры пространства музея, которое формируется в игре раздваиваний и пересечений. С.Холл отказывается от двойственности тело/объект и человек/природа. Он предполагает взаимосвязь между природой и культурой. Целью архитектора было интегрировать архитектурную форму в пейзаж и в пространство существующего города. Он расположил музей на границе, между двумя сетками города. Железнодорожная станция и почта находятся к востоку от музея, в строгой ортогональной части улиц города, и являются одним из основных фланговых элементов, повлиявших на расположение музея. Западная же часть города расположена по диагонали, относительно плана города. Улица, где расположен музей является разделительной линией с ортогональной частью города. В течение большей части 20-го века место, где сейчас расположен музей, использовалось в качестве общественной площади и являлось связующим, центральным звеном плана застройки.
Геометрически, музей можно рассматривать как две части, или два здания, которые пересекаются. Одно из зданий является прямолинейным, другое криволинейным. Вход – атриум, образует между этими двумя частями музея «связующую» пустоту. Прямолинейная часть музея расположена симметрично оси железной дороги /почты (ортагональной сетки) – взаимодействует с городом. Вторая часть здания трансформирована в криволинейную, развивая идеи о местности, взаимодействуя с ландшафтом. Криволинейный объем выражен, как экструдированная кривая, как парабола, которая прокатилась по земле. Эта экструзия является частью окружности – движения солнца. Т.е. музей расположен точно на пути движения солнца. Парк, на востоке, треугольной формы, выступает в качестве двух лучей, так же описывает дугу музея. Криволинейная часть музея, ориентируется в северной стороне на парламент, залив и Финляндия Хол Алвара Аалто. Интересно, что Стивен Холл связывает музей Киасма и Финляндия Хол не только с точки зрения расположения и ориентирования, но и с определенными сходствами в плане. Так же стоит отметить, что расположение Музея Киасма является полным отражением идеи Алвара Аалто о застройке города Хельсинки.
Хотя структура криволинейного здания остается радиальной, организация его внешних стен изменена. С.Холл отрезает часть наружной стены – смотрящей на ортагональную сетку улиц, как произведение искусства, выходящее за границы холста. Это позволило «скопировать» окно на западной стороне и дублировать его на восточную, тем самым связать их. Конная статуя президента Маннергейма, расположенная в восточной сетке улиц, так же как и ж/д станция является сильным организующим элементом и представлена в качестве второго бокового ориентира. С.Холл спроектировал здание таким образом, чтобы прямолинейная часть Музея стала параллельным фоном для статуи.
X – киасма, как взаимопересечение геометрии музея.
Продолжая концепт пересечения, Холл проектирует фасад здания, рассеченным по-центру. Стороны музея смещены (та что слева снаружи, та что справа внутри) для того чтобы начать сплетение пересекающегося хиазматического пространства. Таким образом пространственный перекрест объединяется в пересечении между смотрящим и видимым, тактильным и зрительным.[13]
Первый этаж здания используются в качестве общественного форума. Там есть книжный магазин, гардероб, справочное бюро, кафе-бар и театр. Вход в кафе расположен снаружи рядом со статуей Маннергейма и прудом, к нему примыкает пешеходный туннель, который проходит через здание от юго-запада к северо-востоку. Внешний вид и интерьер смешанные. Вход-атриум не совсем внутри, он остается все-таки большим открытым пространством, пустотой между зданиями, где свет сверху и позади связывает его с внешним пространством.
В музее не существует одного единственного пути прохождения галлерей или одного определенного способа получить законченное представление о пространствах. Напротив, существует множество путей, ведущих через здание, посетитель должен выбрать сам – куда ему идти. Динамическое внутреннее пространство с его пандусами, лестницами дарит посетителям «интерактивное» видение, вдохновляя их на выбор своего собственного маршрута. Это отсутствие определенного пути, вынуждает посетителей испытывать неожиданные эмоции и чувствовать необходимость делать паузы, «испытывая» отражения света и тени, становиться «открывателями» пространств. Тело начинает взаимодействовать с построенной окружающей средой, исследуя её. Благодаря своей идее «движения тела», обуславливающей то, что человек перемещаясь, меняет пространство, Холл наделяет музей – динамикой. Сильно искривленное пространство активизируется в разных точках наблюдения, рождая многочисленные горизонты – параллаксы. Тем не менее, С. Холл хотел, чтобы одна вещь была видна изначально. На входе в музей, в этой искривленной среде, два пандуса между двумя частями здания выступают в качестве соединения. Этот хиазматический перекресток, где основные кривые образуют проход, определяется вертикальными полосами лестницы, по форме похожими на ДНК, соединяющих все уровни здания. Пересечение становится вынужденной фокусной точкой.
Поднимаясь вверх по пандусу, вдоль криволинейной части здания, в месте пересечения двух объемов здания, посетитель попадает в музей. Оглядываясь назад, в сторону входа, можно визуально соединить изогнутую стену, с искривленными дверными проемами через отдельные пространства галерей прямолинейного здания. Таким образом внутри музея создается взаимопересечение радиальной геометрии в прямолинейном здания, и наоборот.
Стивен Холл концентрируется на создании необычной пространственной геометрии музея. В криволинейном здании спроектированы большие, необычные пространства разделенных галерей, в то время как прямолинейное здание состоит из сотовых галерей.
Свет, тень, вода, материалы.
В интерьерах используется лишь белый цвет, играя материалами, текстурами, светом и тенью архитектор стимулирует чувственное восприятие. Нюансы света и тени, их различных источников, прозрачность, открытость, отражения и преломления переплетаются в необходимости формирования пространства. Как результат, интерьеры становятся нейтральным фоном для выставок и впечатлений посетителей. Пространства становятся спокойными, но не статичными. Стивен Холл в проекте музея использует новые материалы или измененые маиериалы. Например полупрозрачные белые пластины стекла, используемые на западной стене здания – создают особенную таинственную атмосферу в здании.
Одной из особенностей музея является, то, что в каждом его помещении – натуральное освещение. Распространенная дилемма в проектировании музеев искусств с галерееями на разных уровнях – это проблема нехватки дневного света, так как наложение этажей мешает свету проникать в залы на нижних этажах, оставляя единственную возможность – использовать искусственное освещение. Киасма же, напротив, использует «горизонтальный» дневной свет Хельсинки, как говорилось ранее, музей расположен точно на пути движения солнца, что позволяет солнцу быть внутри помещений втечении всех часов открытия: мягкая вариация в формах и размерах помещений, искривленность здания, позволяет проникать свету разными образами. Вся последовательность из 25 галерей заканчивается – как своего рода музыкальная секвенция – в большой галерее на верхнем этаже, которая, будто увеличивается, когда свет заливает ее «ледяную стену» на западе. Эта стена искривлена и на нее попадает вертикалный свет через стеклянные просветы, в то время как горизонтальный свет падает на нее из центральной части. В другом зале зона искривления отверстий для освещения сделана в форме «бабочки» что позволяет распределить свет в галереи расположенные под последним этажом. Особенность искривления и пересечения пространства в здании, «вращение» пересечения пространства и света, позволяет, в общем, проникать дневному свету во все двадцать пять галлерей.[14] Музей Киасма это место для современного искусства, для вещей требующих динамических пространств.[15] Дневной свет и тени стали свойствами, которые стимулируют воображение и позволяют фантазировать. Воображение становится ключевым элементом в ощущении пространства. Чувство осязания усиливается с использованием различных материалов, целью которых становится усиление чувства загадки и неожиданности. Слабый северный дневной свет рассеивается полупрозрачным стеклом в галлереях, что дает ощущение спокойной изолированности от городской жизни. Некоторые стены Холл спроектировал из толстых аллюминиевых листов, обработанных пескоструйным способом, которые тоже реагируют на свет. В зависимости от положения солнца и падения на них солнечных лучей, они могут быть от практически белых и отражающих свет, до абсолютно черных. Все материалы использованные в музее служат зрительным и тактильным целям, но спроектированы для того чтобы скрыть размеры и вес.
Так же интересно отметить то, как чувство слуха может быть «испытано» внутри здания и как оно может взаимодействовать с чувством зрения. Вода, которая является центральным элементом экстерьера, проходит вдоль здания, продолжается в туннеле, соединяющим западную и восточную части музея и заканчивается в его северной части. Звук текущей воды можно услышать во всех галлереях. Как говоилось раньше вода для Стивена Холла – особенный материал, «феноменальная линза», которая отражает реальность и трансформирует ее в непосредственное психологическое восприятие.
Заключение.
Итак, подводя итоги, можно утверждать, что концепцией проектирования музея для С. Холл стали феноменологические взгляды Мерло-Понти, его статья The Intertwining – The Chiasm. Это дало название музею – Киасма и легло в основу его проекта. Chiasm – с английского – пересечение. В музее современного искусства всё пересекается и взаимодействует: пространства, свет, тень, материалы, структура. При проектировании этого здания, Стивен Холл останавливается на «бегстве от двойственности: тело/вещь, и человек /природа». Он отрицает наличие такой двойственности, он предполагает взаимозависимость между природой и культурой. Он включает архитектуру нового сооружения в уже устоявшийся пейзаж города Хельсинки. Он фактически начал свой проект музея от абстрактного к и перешел к конкретному. При проектировании музея, Холл, действительно, придерживается своего мирровозрения, своей философской позиции – феноменологии, идеи о «движении тела», о взаимосявязи и стимулировании человеческих чувств, о необходимости интеграции архитектуры в пространство.
Стивен Холл действительно реализует на практике свои взгляды и убеждения.
Литература
1. HOLL S., Anchoring, Prineceton Arch. Press, New York, 1988, p. 9, 42
2. HOLL S., Parallax, Milano, Postmedia, 2004, стр. 19, 21, 143, 151
3. HOLL S., Architecture spoken, Rizzoli Int. P., NY,2007, стр. 19, 170-183
4. PÉREZ-GOMEZ A., The Architecture of Steven Holl, In Search of a Poetry of Specifics, El croquis,Mexico: Arquitectos Publishing, 2003, стр. 547.
5. MATTIOLI F., Genius Loci, Bonanno Editore, 2011, стр.19
6. ТОЛСТОЙ Л., Т.1. Детство. Отрочество. Юность., Mосква: Художественная литература., 1978, стр.80
7. PALLASMAA J., The eyes of the skin, John Wiley & Sons Ltd., 2005, стр.11
8. MERLEAU-PONTY M., The Visible and the Invisible, Evanston: Northwestern University Press, 1968, стр.134
9. PALLASMAA J., Thought, Matter and Experience, El croquis, Mexico: Arquitectos Publishing, 2003, p. 58.
10. PALLASMAA J., The Geometry of Feeling: A Look at the Phenomenology of Architecture , Arkkitehti., 1986, No 3.
11. PALLASMAA J., Identity, Intimacy and Domicile. Notes on the Phenomenology of Home, Arkkitehti, 1994, No 1.
12. ВИН A., Интервью, © Журнал АРХИДОМ, № 80 http://archidom.ru/content/1170.html
13. ВИН A., Интервью, architectural society RussianDesignHub.ru, 24.11.2010 http://www.russiandesignhub.ru/opinion-expert/765-arhitektor-stive-holl.html
[1] Анжелина Вин, Интервью для architectural society RussianDesignHub.ru, 24.11.2010
[2] S.Holl, Anchoring, Prineceton Architectual Press, NY 1988, стр.9
[3] S. Holl, Parallax, Milano, Postmedia, 2004, стр. 143
[4] The Geometry of Feeling: A Look at the Phenomenology of Architecture // Arkkitehti. – 1986. – No 3.
[5] Identity, Intimacy and Domicile. Notes on the Phenomenology of Home // Arkkitehti. – 1994. – No 1.
[6] Juhani Pallasmaa, The eyes of the skin, 2005, стр.11 , John Wiley & Sons Ltd.
[7] Толстой Л.Н. Собрание соч. в 22 т. Т.1. Детство. Отрочество. Юность. М.: Худож. лит., 1978
[8] Op. cit. Holl, S., in Pallasmaa, J., 2003, стр. 58.
[9] Francesco Mattioli, Genius Loci, Bonanno Editore, 2011, стр. 19
[10] Анжелина Вин, Интервью © Журнал АРХИДОМ, # 80
[11] Merleau-Ponty M., The Visible and the Invisible, стр.134, Evanston: Northwestern University Press, 1968
[12] Анжелина Вин, Интервью для © Журнал АРХИДОМ, # 80
[13] S. Holl, Parallax, Milano, Postmedia, 2004, стр. 21
[14] S. Holl, Parallax, Milano, Postmedia, 2004, стр. 151
[15] S. Holl, Parallax, Milano, Postmedia, 2004, стр. 21
research-journal.org
Биография :: Стивен Холл (Steven Holl)
×
Все профессии
- Авантюристы 8
- Авиаконструкторы 12
- Автоконструкторы 20
- Актеры 1186
- Актрисы 1176
- Арбитры 29
- Аристократы 48
- Артисты 69
- Архитекторы 33
- Астрологи 8
- Астрономы 14
- Балет 25
- Баскетболисты 18
- Биатлонисты 24
- Бизнесмены 168
- Бильярдисты 8
- Биологи 12
- Блоггеры 17
- Бодибилдеры 13
- Боевые искусства 20
- Боксеры 38
- Борцы 8
- Визажисты 4
- Военные деятели 20
- Гимнасты 14
- Гипнотизеры 6
- Гонщики 47
- Двойники 1
- Диджеи 31
- Дизайнеры 129
- Долгожители 57
- Журналисты 104
- Издатели 9
- Изобретатели 44
- Иллюзионисты 11
- Интернет 15
- Исследователи 8
- Историки 11
- Каскадеры 11
- Кинооператоры 13
- Клоуны 8
- Комментаторы 14
- Композиторы 147
- Конструкторы 3
- Космонавты 14
- Критики 26
- Кулинары 11
- Куртизанки 4
- Легкоатлеты 12
- Математики 29
- Медики 23
- Мистификаторы 7
- Модели 391
- Модельеры 108
- Монархи 51
- Музыка 235
- Мультипликаторы 16
- Общество 39
- Парикмахеры 5
- Парфюмеры 15
- Певицы 530
- Певцы 437
- Писатели, поэты 362
- Плавание 8
- Политики 218
- Предсказатели 4
- Преступники 24
- Программисты 32
- Продюсеры 574
- Психологи 11
- Путешественники 9
- Радиоведущие 51
- Разведчики 8
- Ракетостроители 7
- Режиссеры 399
- Религия 13
- Рестлеры 8
- Рестораторы 19
- Светские львицы 33
- Скульпторы 14
- Социологи 7
- Спортсмены 520
- Стилисты 15
- Стриптизеры 4
- Сценаристы 368
- Танцы 108
- Телевидение 411
- Теннисисты 38
- Топ-менеджеры 13
- Ученые 136
- Фигуристы 14
- Физики 52
- Философы 20
- Фотографы 43
- Футболисты 223
- Хакеры 17
- Химики 19
- Хоккеисты 14
- Художники 86
- Цирк 18
- Шахматисты 19
- Экономисты 13
- Экстрасенсы 12
- Ювелиры 12
- Юмористы 100
- Юристы 12
www.lichnosti.net